Во имя убеждений сознательн
о решиться на шесть месяцев тюрьмы Ч какой героизм! А со стороны админис
трации Ч какой произвол! Какие репрессии!
Четверть века…
Полный оверкам. Самдэй. Вот и настал этот самый самдэй.
Что за беда, отчаянно злясь на себя за многолетний тупой снобизм, думал Пи
т Калгани. Что за беда, если мои замечательные ученики называют петербур
гскую Черную реку Блэк-ривер? В конце концов, они учат у меня не русский яз
ык, а мировую литературу!
Ч Совершенно верно, Ч сказал он, поправляя очки, запотевшие от разведен
ной в воздухе влаги. Ч Боюсь, мы начинаем терять веру.
Голос его предательски дрогнул.
Тра-та-та-та-та…
Порыв ветра едва не вырвал зонты. Едва не вывернул их. Забились ветви над г
оловами, и сорванные с них просторные светлые листья полетели во мгле, ка
к вспугнутые чайки.
Ч Вы можете мне поклясться сейчас, что никто из вас не причастен к смерти
моей дочери? Ч негромко и очень внятно спросил Джим Осбери.
Ч Мы все причастны, Ч быстро ответил Пит. Ч Ее принесли в жертву для нас
. Не мы, да. Но Ч для нас. Ее смерть избавит нас от полиции и агентов бюро. Мы в
се можем свалить на нее.
Ч Джим! Ч сразу воспрянув, ухватилась за эту мысль Дебора Браун. Ч А вед
ь действительно. Ты сам говорил, она была неравнодушна к этому Джерри Сти
венсу. Я уверена, что это ока убила его. Из ревности!
Ч Она вырвала его глаза, ибо не могла терпеть, чтобы он смотрел на другую
девчонку, Ч будто в бреду, забормотал Пол Витарис. Ч Она вырезала его се
рдце, ибо он разбил ей сердце…
Ч Джим, Ч требовательно сказала Дебора Браун, Ч ты должен навести пол
ицию на эту мысль. Иначе они раньше или позже докопаются до наших убежден
ий и обязательно решат, что это мы.
Джим молчал, медленно переводя взгляд с одного из собеседников на другог
о. Желваки его прыгали. Потом, ни слова не говоря, он повернулся и, с трудом у
держивая рвущийся на ветру зонт, в вихре крутящихся листьев пошел к свое
й машине. Остальные молча смотрели ему вслед.
Только бы это скорее закончилось, думала Дебора Браун. Только бы мы уцеле
ли. Только бы я уцелела. Я даже постараюсь полюбить сладкую утку… Джизус! Я
полюблю сладкую утку! Только пусть все станет, как прежде!
Дом Джима Осбери 19.02
И разверзлись хляби небесные.
Щетки стеклоочистителей едва справлялись. Света фар хватало от силы на с
отню футов, Ч но и на свету не было видно ничего, кроме слепящих водопадо
в, хлеставших с высоты, и пенной бешеной реки, в которую мгновенно преврат
илась извилистая главная улица городка, носившая громкое название Гами
льтон-авеню. Улица полого поднималась вверх, но в сухую погоду машина и не
замечала бы уклона, Ч а теперь река ярилась Молдеру навстречу. На каждом
повороте протекторы теряли покрытие, и взятый напрокат заезженный «Саа
б», казалось, грозил опрокинуться.
Машины Джима не было видно возле дома. И не светилось ни одно окно. Все как
по писаному.
Проникнуть в дом не составило никакого труда.
Почему-то Молдер чувствовал себя настолько уверенно, что, будто заявивш
ись с дождя к себе домой, с минуту спокойно отряхивался и отфыркивался в п
рихожей. Потом зажег мощный ручной фонарь и осторожно Ч все-таки осторо
жно! Ч двинулся к двери в подвал.
Интересно, дверь и вправду живал? И вправду способна оживать? Или мне пока
залось днем? Или это просто порыв сквозняка вырвал ее у меня из рук и впеча
тал в проем?
Молдер не знал. Но ответ не заставил себя ждать.
Дверь распахнулась с готовностью Ч как и подобало обычной, всего-то лиш
ь очень тяжелой и массивной двери. Немного странно, конечно, что вход в дом
ашний подвал прикрыт едва ли не люком бронированного сейфа, Ч но закон э
то не запрещает. Молдер посветил вниз. Подвал отнюдь не был бездной, как ем
у показалось не-сколько часов назад. Лестница насчитывала двенадцать ст
упеней.
Но стены действительно были красными. А пол действительно был земляным.

Молдер глубоко вздохнул и стал спускаться.
Возможно, именно с этого момента он начал допускать оплошности и ошибки.
Вспоминая потом события этого вечера, он не мог ответить себе с уверенно
стью: с этого момента или нет. Скорее всего Ч нет, и то, что произошло через
несколько секунд, было не странной и нелепой, невозможной для опытного а
гента ошибкой, а всего лишь мелкой оплошностью, вполне понятной и даже из
винительной после этого адского дня. Скорее всего, странные и невозможны
е, абсолютно необъяснимые ошибки начались чуть позже. Скорее всего. Но фа
кт остается фактом: толком он ничего не успел увидеть в подвале. Потому чт
о, едва он миновал последнюю ступеньку и встал на земляной пол, сзади разд
ался нарочито спокойный голос:
Ч Я мог бы сейчас вас убить. Теряя дыхание, Молдер обернулся.
Джим Осбери стоял, не шевелясь, у него за спиной. Б метнувшемся к его лицу л
уче фонаря его глаза засверкали, как стеклянные.
Ч Но я хочу всего лишь поговорить, Ч сказал Джим.
Ч Я этого хотел еще днем, Ч ответил Молдер, овладев собой.
Ч Днем я еще не был готов. Днем я еще был прав.
Ч Днем ваша дочь еще была жива.
Ч И это тоже. Но не только и не столько. В конце концов, что такое дочь по ср
авнению со смыслом жизни?
Ч Чьей жизни?
Ч Моей.
Ч У нее тоже мог бы быть смысл жизни. Если бы ее не лишили жизни.
Ч Смысл либо один у всех, либо его вообще нет. А жизни она лишила себя сама
. Она оказалась не способной нести крест. Многие люди не способны нести кр
ест. И, похоже, я теперь Ч тоже. Тоже оказался не способен… Недостоин. И да б
удет так.
Ч Я не думаю, что она сама лишила себя жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20