Король Ви-сенте Ве
нсеслао (1836 Ц 1889) Ц испанский поэт.
), список телефонных номеров и Ц not least
Не самое незначительное (англ.).

Ц самое надежное авторизованное толкование некоторых слов, врод
е «обшлаг», «ньлль», «нокомоко» и «хабунч».
Итак, не спеша двигаемся дальше. «Обшлаг», восходящий (?) к «об» и «шлаг», в С
ловаре объясняется следующим образом: «Часть рукава возле запястья, окр
ужающая его более или менее плотно». Гинсберг с этим не согласен. В его тет
ради есть собственноручная запись: «„Обшлаг" в моем стихотворении означ
ает впечатление от мелодии, которую мы когда-то слышали, потом забыли и по
сле многих лет опять вспомнили».
Он также открывает завесу над «нокомоко», утверждая буквально следующе
е: «Влюбленные твердят, что, сами того не ведая, жили, ища друг друга, что они
уже друг друга знали прежде, чем свиделись, и само их счастье доказывает,
что они всегда были вместе. Чтобы опустить или сократить столь долгое об
ъяснение, я предлагаю воспользоваться словом „нокомоко" или ради больше
й краткости „мапю" или просто „то"». Очень жаль, что тиранические требован
ия одиннадцатисложника заставили Гинсберга прибегнуть к самому неблаг
озвучному слову из всех трех. Касательно слова «кордон» в locus classicus
Классическое место
(лат.).
я приберег для вас величайший сюрприз: оно вовсе не означает, как мо
жет подумать заурядный читатель, границу государственную или иную, охра
няемую или открытую. Нет, тетрадь нам сообщает, что Гинсберг предпочитал
значение «случайно, произвольно, несовместимо с космическим порядком».

В таком же духе, обстоятельно, без спешки, покойник осветил большинство з
агадочных мест, заслуживающих внимания вдумчивого читателя. Ограничим
ся несколькими примерами Ц так, «хабунч» означает «меланхолическое па
ломничество в места, где мы некогда бывали с неверной», а «гругно» в самом
широком смысле подразумевает «испустил вздох, не в силах сдержать любов
ную тоску». Как по горящим угольям, перемахнем через «ньлль», где, кажется
нам, хороший вкус, который Гинсберг сделал своим высшим законом, на сей ра
з ему изменил.
Добросовестность велит нам переписать нижеследующую заметку после уто
мительных разъяснений, предложенных усопшим автором: «Суть моего замыс
ла Ц создание поэтического языка из слов, не имеющих точных эквиваленто
в в обычных языках, однако обозначающих ситуации и чувства, которые были
и всегда будут главной темой лирики. Читатель должен помнить, что опреде
ления слов вроде „хабунч" или „млей", приблизительны. Как-никак, это ведь п
ервая попытка. Мои продолжатели внесут варианты, метафоры, нюансы. Они, не
сомненно, обогатят мой скромный словарь зачинателя. Одна лишь просьба Ц
пусть не впадают в пуризм. Пусть изменяют и преображают».

Избирательный взгляд

Отклики желтой прессы на войну нервов, которую с барабанным боем провозг
ласило АОА (Аргентинское общество архитекторов) и разжигали закулисные
маневры технического смотрителя площади Гарай, бросают дополнительный
яркий свет Ц без каких-либо экранов или китайских ширм Ц на недооценен
ный труд и авторитетную личность самого неподкупного из наших мастеров
резца Ц Антартидо А. Гарая.
Все это воскрешает в памяти, столь склонной к амнезии, яркие воспоминани
я о незабываемой рыбке-атеринке с картофелем, орошенной рейнвейном, кот
орую мы вкушали в малой столовой Лумиса в двадцать девятом году. В тот веч
ер на улице Парера собрался цвет тогдашнего молодого поколения Ц я имею
в виду литературную молодежь, Ц привлеченный соблазнительным угощени
ем и музами. Заключительный тост с бокалом шампанского в руке, обтянутой
изящной перчаткой, произнес доктор Монтенегро. Вокруг сыпались остроты,
блестящие эпиграммы, а то и анекдоты про Франца и Фрица. Моим соседом за ст
олом Ц оба мы сидели неподалеку от галисийца Монтенегро, этого Тантала
во фраке, оставившего нас без десерта, Ц оказался молодой провинциал, во
площенная умеренность и благоразумие, ни разу не вздумавший пустить в хо
д кулаки, когда я самоуверенно громил пластические искусства. Надо призн
ать, что, по крайней мере в этот вечер, мой сотрапезник выказал полное согл
асие с моими речами; позже, когда мы пили кофе с молоком в баре «На пяти угл
ах», он, уже в конце моей критической филиппики о фонтане Лолы Моры
Мора Лола
(1866 Ц 1936) Ц скульптор, представительница официозного академического
стиля. Вероятно, имеется в виду ее «Источник нереид» (1903).
сообщил, что он скульптор, и, вручив мне пригласительный билет, пред
ложил посетить выставку своих работ для друзей и любителей, которая долж
на была состояться в салоне «Друзья Искусства», бывшем «Ван Риель». Преж
де чем ответить утвердительно, я выждал, пока он оплатит счет, на каковой п
одвиг он не решался, пока не зазвенел проходивший мимо ранний рабочий тр
амвай номер тридцать восемь.
Я не преминул явиться на открытие выставки. В первый день она проходила с
бурным успехом, хотя к вечеру народу поубавилось и ни одна вещь не была пр
одана. Таблички с надписью «Продано» никого не могли обмануть. Однако кр
итики в прессе по возможности позолотили пилюлю: вспомнили Генри Мура и
поощрили всякое похвальное начинание. Я сам, чтобы отплатить за угощение
, опубликовал в «Revue de l'Amйrique Latine»
«Журнал Латинской Америки» (фр).

свою хвалебную заметочку, правда скрывшись под псевдонимом Ракур
с.
Выставка отнюдь не ломала старых форм:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34