* * *

Через три дня к отцу в дом приехал начальник федеральной полиции и сказа
л, что Тристан должен отсидеть тридцать дней за проломленный череп полиц
ейского. Ничтожность срока объяснялась огромным политическим влиянием
Альфреда в Монтане. Вмешалась Кошечка: Изабель Третья пропала. Тристан п
роехал два десятка километров и нашел ее, в конце концов, совсем недалеко
Ц в лесу около родника. Удар Ножа пел свою шайеннскую песню смерти, а она
подпевала тонким голосом и так жалобно, что у Тристана остаток сердца ра
зорвался пополам. Он поднял ее легонькое тело на седло и привез домой.
Старики в округе спорят до сих пор Ц алкоголь, тюрьма, или горе, или обыкн
овенная алчность сделали Тристана преступником; но это просто досужая б
олтовня, чтобы сдобрить пенсионерам выпивку, и интересно в ней только то,
что даже сорок лет спустя Тристан владел умами людей Ц последний изгой,
но не гангстер.
После того как он нашел Третью с индейцем у родника, он на несколько месяц
ев замолчал и разговаривал только с детьми. Он молчал в тюрьме и не выходи
л к посетителям, в том числе к Альфреду, который приехал выразить соболез
нования и передать письмо Сюзанны с соболезнованиями. Газета Хелины опи
сала визит под заголовком: "Сенатор посетил овдовевшего брата в тюрьме".

В действительности Альфред надеялся на заступничество Тристана и на не
которое утешение, Он приехал на ранчо на другой день после похорон и чере
з несколько часов после того, как начальник полиции препроводил Тристан
а в тюрьму. Ладлоу не вышел из своей комнаты и не пожелал увидеться со стар
шим сыном. Он послал в гостиную Кошечку и велел передать, что не может разг
оваривать с Альфредом, пока он представляет правительство страны и отве
чает за его подлую деятельность.
Он относился ко Второй как к дочери и любил ее, как дочь. Когда-то он с удово
льствием учил ее читать и писать и, к огорчению Кошечки и Декера, беспреры
вно баловал подарками. Это он попросил Изабель привезти из Бостона самое
роскошное и дорогое свадебное платье. Теперь, когда Ладлоу ехал на "форди
ке" с Ударом Ножа на могилу, он чувствовал себя старше своих семидесяти пя
ти лет: он думал о другом октябре, когда посылал сыновей на войну, и о том пр
екрасном октябрьском дне семилетней давности, когда Тристан и Вторая же
нились в тополиной роще и белое платье горело на солнце среди сухих крас
ок осени, пожухлой травы и желтых осин. Две смерти любимых людей за четырн
адцать лет не такое уж необычное дело Ц только не для осиротелого, потер
явшего всякое понятие об обычном и необычном и утонувшего в мыслях о том,
что не состоялось и как оно могло бы быть.

* * *

Альфред вернулся на поезде в Вашингтон, весь долгий путь проведя в бессо
нном смятении. С точки зрения политики сухой закон представлялся ему неп
ристойной глупостью, игравшей на руку уголовному элементу, и особенно эт
о проявилось в последние годы перед отменой закона Волстеда
Закон о принудительно
м применении 18-й поправки к Конституции США, запрещающей производство, пр
одажу и перевозку алкогольных напитков. Принят в 1919 г. по предложению конг
рессмена Эндрю Волстеда. Принятая конгрессом в 1933 г. 21-я поправка к Констит
уции отменяла действие 18-й.
. Отец всегда был для него героем. В своих сенатских речах он любил ц
итировать элегантного старого колониста, хотя Ладлоу, конечно, ничего та
кого о себе не думал. Расхожие представления о «ковбоях», «фронтирсменах
» Фронтирс
мены Ц букв.: "люди пограничья", колонисты, волнами заселявшие не обжитые
белыми западные области США.
и о самом сухом законе возникли задним числом в самодовольных фаз
ах истории, когда энергия направилась на изготовление ярлыков и консерв
ацию общественного строя.
Но трудности Альфреда не ограничивались политикой и охлаждением отца. Б
ольна была Сюзанна Ц давно больна, тихо и как бы незаметно. И в Вашингтоне
светские обязанности жены сенатора углубили ее нездоровье. Альфред куп
ил в Мэриленде загородный дом с конюшней, где держали часть скаковых лош
адей тестя. Там она жила большую часть времени; два раза в неделю ее посеща
л профессор судебной психиатрии из клиники Джонса Хопкинса, старый фран
цузский еврей, с которого взяли клятву хранить визиты в тайне, поскольку
сумасшедшая жена Ц помеха политику. В слепоте своей любви Альфред отказ
ывался признать, что болезнь серьезна. Однажды днем, несколько лет назад,
по дороге из Валлориса в Ниццу, откуда им предстояло плыть домой, Сюзанна
велела шоферу остановиться, они углубились в лес на склоне и там соедини
лись. Несколько недель перед этим она казалась совершенно счастливой, пр
авда, иногда разражалась слезами. Альфред был на седьмом небе. Но потом у н
ее опять начались мучения, и две недели, что они плыли до Нью-Йорка, она отк
азывалась выходить из каюты. Загородный дом и свобода от вашингтонского
гнета как будто бы пошли ей на пользу.
Но в каждом из девяти лет их брака бывали периоды несомненного безумия, б
олее или менее острого. Психиатр не проявлял оптимизма, хотя последние н
есколько лет Сюзанна была его самой любимой пациенткой. Он поощрял ее ув
лечение конюшней, видя, что занятия с животными успокаивают больную, что
лошади ласково нейтрализуют яд, по крайней мере на время.
После возвращения из Монтаны для Альфреда начались недели ада. Сюзанна б
ыла на пике маниакальной фазы: все вещи на земле стали невыносимо яркими,
она видела сердце лошади сквозь шкуру, мускулы и кости, луна висела в метр
е за окном, цветы в вазах были мертвыми и пугали;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23