Так было легче.
Ведь воспоминания тут же отсылали ее к дому, к родителям, к Александру, и тогда сердце сжималось в ледяной комок, скованный тоской и болью.

* * *

Алина проснулась от того, что кто-то грубо и бесцеремонно тряс ее за плечо.
Первым делом девушка взглянула на часы – было три часа ночи. Над ней, что-то приговаривая на своем языке, склонился ее охранник. Подвал снова, как и в первый день похищения, был заполнен людьми. По их оживленному разговору Алина поняла, что что-то за эти дни все же произошло.
– Она проснулась, – доложил по-арабски Хабиб, обернувшись к Хайллабу.
– Хорошо. Исфахалла, объясни ей что к чему.
Только покороче.
– Слушаюсь, господин... Женщина, мы тебя украдали, – начал он, переходя на русский язык, коверкая и до неузнаваемости изменяя некоторые слова, – чтобы твой отец согласился скоро-скоро с нашим предложением. Он пока еще думает, но нам быть в Москве стало опасно. Мы едем в другое место. В машине тебя тоже будет охранять Хабиб, – он кивнул на ее огромного охранника, – поэтому веди себя хорошо. Он убьет тебя, если ему что-то не понравится... Ох, твой глупый старый отец совсем не хочет любить свою единственную дочку!
– Не правда, мой отец не глупый, – зачем-то горячо запротестовала Алина. – Он очень талантливый человек и крупный ученый!
– Ученый он действительно неплохой, и именно поэтому он нам нужен. Но он глупый, потому что поменял много-много денег и приглашение самого господина Амроллахи на мучения собственной дочери.
– Наверное, иначе было нельзя, – Алина категорически не хотела соглашаться с такой постановкой вопроса, но араб, казалось, совсем не намерен был спорить. Он просто констатировал факты, интерпретируя их на свой лад, и совершенно не слушал ее возражений.
– Можно. Думать людям можно всегда. А теперь мы едем. Чтобы ты случайно не убежала, мы вынуждены на всякий случай перестраховаться. Заведи руки за спину, – он жестом показал, чего хочет от девушки, и Алина послушно позволила надеть на себя наручники.
– Вот так... И еще, – с этими словами араб извлек из кармана несколько маленьких железных цилиндриков с закрепленными на них кольцами, и Алина поняла, что это гранаты. – Ты – наша заложница и наше прикрытие. Поэтому тебе придется носить эти штучки с собой.
Исфахалла засунул ей по гранате в оба кармана джинсов, а одну положил в нагрудный карман рубашки девушки, и Алина, почувствовав прямо у груди тяжесть смертоносного металла, невольно вздрогнула всем телом, не на шутку перепугавшись.
– Зачем вы это делаете?
– Если на нас нападут, ты погибнешь первой.
– Господи, кто на вас нападет?
– Твой отец сообщил про похищение в Федеральную службу безопасности. Только что, ночью, пропал наш человек, который относил письмо для твоего отца. Значит, кто-то уже начал охоту за нами. Значит, твой отец совершил слишком большую ошибку. Просто непоправимую.
– Что теперь будет?
– Мы уезжаем. Твой отец нас больше не интересует.
– А я?
– Ты едешь с нами.
– Зачем?! Отпустите меня, пожалуйста! Ведь у вас сорвались все планы, а я вам теперь просто не нужна...
– Э-э, я же тебе говорил, ты – наше прикрытие.
Ты должна нам помочь выбраться из этой страны.
– А потом?
– Потом – посмотрим... Продадим тебя, ха-ха, в какой-нибудь бордель. Пусть с тобой старые турки поразвлекаются, – зловеще рассмеялся Исфахалла. – Но не расстраивайся раньше времени. Будешь себя хорошо вести – отпустим. Нам главное – выбраться отсюда. Ты поняла?
– Да, конечно, – согласно закивала девушка, чувствуя, что ужас и страх снова сковывают ее сердце.
– Эй, вы долго там еще болтать будете? Некогда нам. Пошли! – поторопил Исфахалла Хайллабу, и Хабиб, бесцеремонно схватив ее за руки, потащил к выходу из подвала...

* * *

Алина не успела даже толком вдохнуть свежего холодного ночного воздуха, по которому так соскучилась за время заключения в сыром и затхлом подвале. Хабиб сразу же подтолкнул ее к одной из грузовых крытых машин, стоявших во дворе дома, в котором ее держали эти два дня.
Машин вообще было четыре. Три огромные фуры, которые используются для междугородных и международных перевозок, и новенький «БМВ», только что, казалось, выкатившийся из заводских ворот.
Алину подвели к одной из машин, и Хабиб с легкостью, как пушинку, приподнял ее за талию, помогая забраться в высокий крытый тентом кузов.
Фура оказалась по самую крышу забита деревянными ящиками, и Алина остановилась, недоумевая, как же они здесь поедут. Но ее сторож уверенно подтолкнул девушку к узенькому проходу, оставленному у самого борта, и, протиснувшись в этот лаз, Алина подивилась хитрости и предусмотрительности арабов: укладывая груз, они оставили посреди кузова небольшой, метра два на два, кусок свободного пространства, и в результате здесь получилась своеобразная комнатка, стены которой были выложены тяжеленными ящиками с автозапчастями. Вряд ли у тех же таможенников хватило бы терпения и желания выгружать многотонный груз, чтобы провести полный осмотр машины. А ко всему прочему, как только Хабиб с девушкой исчезли в чреве фуры, тент был тщательно опломбирован печатью московской региональной таможни...
Хабиб щелкнул зажигалкой, и мерцающее пламя выхватило из кромешной тьмы распорки, предусмотрительно поставленные для того, чтобы груз не сдвинулся с места во время движения автомобиля, и несколько охапок сена на полу – для обеспечения минимального комфорта.
В угол на сено и толкнул Хабиб пленницу, а сам устроился у выхода, привалившись спиной к ящикам и скрестив по восточному обычаю ноги.
Снаружи донеслось несколько резких команд по-арабски, и машины, дружно взревев мощными моторами, медленно потянулись со двора, отправляясь в далекий и опасный рейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101