Не стану больше распространяться об этом нестерпимом вечере, скажу только, что все так и шло до конца концерта. Божественный Скрипичный концерт Элгара, неизменно возносящий меня в волшебный мир, на этот раз оставался лишь неясным шумом на заднем плане личного поля сражения. Как и любимейшая Первая симфония Брамса. Я испытывал только одно желание: скорее бы домой!
В антракте и потом, когда мы прощались, обе мисс Уитлинг вымученно улыбались и бросали на меня косые взгляды. Конечно, это избитое клише - но я правда отчаянно хотел провалиться сквозь землю.
Когда же муки остались позади и мы с Хелен у себя в спальне разговаривали перед сном, я все равно чувствовал себя жутко.
- Господи, ну и вечерок! - простонал я и описал свои переживания из-за сестер. Хелен благородно хранила серьезность, хотя видно было, как дорого ей это обходится. Подергивающиеся губы, решительно нахмуренные брови свидетельствовали об отчаянной внутренней борьбе, которая иногда заставляла ее прятать лицо в ладони. Завершив свой скорбный рассказ, я безнадежно махнул рукой.
- И знаешь, Хелен, я убежден, что в эту агонию меня ввергла всего одна блоха. Нет, ты только подумай: одна-единственная блоха!
Внезапно моя супруга прижала подбородок к груди, выпятила губы и, не без успеха понизив голос до баса профундо, пропела в истинно шаляпинской манере:
- Блоха! Ха-ха-ха-ха-а-а, блоха!
- Да-да, конечно, очень смешно, - огрызнулся я. - Но натерпись Мусоргский того же, что и я, он обошелся бы в этой песне без "ха-ха!".
Два дня спустя позвонил мистер Колуэлл.
- Рупи лучше некуда! - радостно сообщил он. - Бегает, прыгает. Только вот у него вроде коготь сломался - висит и за все цепляется. Может, заглянете, отстрижете?
На несколько секунд я онемел.
- А... а вы бы сами его не отстригли? Щелкнуть разок ножницами, и все.
- Нет, нет. У меня не получится. Загляните по дороге, а? Очень буду вам благодарен.
- Ну хорошо, хорошо, мистер Колуэлл. Попозже утром буду у вас. Сходя с крыльца, я крикнул:
- Хелен! Еще один вызов к Колуэллам.
- Как? - охнула она, в тревоге выбегая из кухни.
- Боюсь, что придется съездить. Только по дороге сперва повидаю молодого Джека Арнолда.
- Сына фермера Арнолда?
- Вот именно. Гонщика-велосипедиста.
- Но зачем?
- Хочу одолжить у него защипки.
49

Сестра Роза бережно водворила на стол дрожащего песика, помесь мелких терьеров. Он уставился на меня глазами, полными страха.
- Бедняжка! - сказал я. - Неудивительно, что он так напуган. Это ведь его подобрали у шоссе в Хелвингтоне?
Сестра Роза кивнула.
- Да. Бегал кругами, искал хозяев. Вы же все это видели много раз. Если бы не видел! Песик отчаянно ищет людей, которых любил и дарил бесконечным доверием. А они бросили его и уехали. Высунув язык от усталости, он подбегает к кому-то похожему и отворачивается в тягостном недоумении. Невыносимое зрелище. Меня душили гнев и жалость.
- Ничего, малыш! - Я погладил лохматую голову. - Все будет хорошо.
И действительно, в маленьком приюте сестры Розы для брошенных собак будущее ее подопечным обычно улыбалось. Поразительно, как быстро ласковая заботливость преображала тоскующие запуганные существа в бойких веселых собак. Вот и теперь в открытую дверь смотровой я видел за сеткой вольеров виляющие хвосты и ухмыляющиеся пасти, а воздух оглашало заливчатое тявканье.
Я заехал провести профилактический осмотр. Проверить здоровье вновь поступивших, сделать им прививки против чумы, гепатита и лептоспироза, снять швы (все суки сразу же по поступлении в приют подвергались стерилизации) и приступить к лечению, если обнаружу какое-нибудь заболевание.
- Он поджимает заднюю ногу, - сказал я.
- Да. Он как будто вообще на нее не наступает, и мне хотелось бы, чтобы вы ее посмотрели. Надеюсь, просто легкая травма.
Я проверил лапу и когти. Все в норме. Но, продолжая ощупывать ногу выше, я скоро нашел причину и обернулся к сестре Розе.
- У него был перелом бедра, и кость не вправили. Образовалась мозоль, но по-настоящему кость так и не срослась.
- То есть малыш ломает ногу, а его хозяева не сочли нужным посоветоваться с ветеринаром?
- Вот именно. - Я провел ладонью по худому тельцу, по торчащим позвонкам и ребрам, прикрытым только кожей. - И он истощен. Просто живой скелет. Видимо, всегда жил в забросе.
- И, держу пари, никогда не знал ласки, - пробормотала сестра Роза. - Посмотрите, как он вздрагивает, когда слышит наши голоса. Словно боится людей. - Она глубоко вздохнула. - Ну что же, сделаем что можем. А как с ногой?
- Придется сделать рентген, и тогда посмотрим. - Я кончил прививки, и сестра Роза унесла его в отдельный маленький вольер.
- Да, кстати, - спросил я, когда она вернулась, - как вы его назвали?
- Путик. - Она улыбнулась. - Не слишком звучное имя, но он же такой крохотный.
- Вы правы. Очень ему подходит. - И в который раз подумал, что подборка кличек все новых и новых спасенных собак - еще наименьшая из ее трудностей. Сестра Роза работала рентгенологом в большой больнице, но умудрялась выкраивать время, и чтобы ухаживать за своей постоянно меняющейся собачьей семьей, и чтобы изыскивать деньги для нее, устраивая всякие благотворительные мероприятия, а недостающие пополняя из собственного кармана.
Я перевязывал загноившуюся лапу другой собаки, когда заметил, что вдоль вольеров прохаживается какой-то человек. Заложив руки за спину, он внимательно вглядывался в оживленные морды за сеткой.
- А, так у вас есть заказчик? - заметил я.
- Надеюсь. Он мне нравится. Приехал незадолго до вас и не торопится с выбором. Такой дотошный!
В этот момент человек полуповернул голову в нашу сторону, и я лучше рассмотрел его коренастую фигуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109