Но думал я только о том, что не хочу с ним расставаться.
Не дождавшись более вразумительного ответа, Колем продолжал:
- Да, мне представился случай заняться тем, для чего я, по-моему, подхожу лучше всего.
- А! - Вновь я по-идиотски разразился тем же междометием. - Ну... Конечно, Колем, я понимаю. А куда вы отправитесь?
Мой мозг снова заработал, и я сообразил, что поедет он непременно куда-нибудь в безлюдную глушь. Скорее всего в северную Шотландию, а то даже и на острова...
- В Новую Шотландию, - ответил он.
- Господи! В Америку? - Я вдруг осознал, что так до конца и не постиг его характера.
Он засмеялся.
- Я ждал, что вы скажете что-нибудь в этом духе. Я списался с одним тамошним ветеринаром: места, словно специально для меня созданные. Обширный сельский район и довольно-таки первобытные условия: большие площади нетронутой природы, бедные фермы, изобилие всяких диких зверей. А поблизости и вообще, насколько я понял, совсем уж девственные дебри. - Его глаза вспыхнули восторженным огнем, словно он узрел землю обетованную.
Я тоже засмеялся.
- О черт! Сожалею, Колем, что так себя повел. Но такой внезапный удар! И даже двойной. Однако это действительно то, что вам требуется, и, надеюсь, вы там будете очень счастливы. А как на это смотрит Дейрдре?
- С энтузиазмом. Просто дождаться не может.
- Я так и думал... По-моему, это Зигфрид. Надо сказать ему.
Мы перехватили его в коридоре. Услышав новость, он помрачнел, но потом, как и я, сделал веселую мину и хлопнул Колема по плечу.
- Рад, что вы нашли то, чего хотите по-настоящему, мой милый. Уверен, что у вас все сложится превосходно, и желаю вам с Дейрдре всяческого счастья и успеха. Но, черт побери, мне вас будет очень не хватать...
Внезапно он умолк и онемело указал на нечто высокое и пернатое, прошествовавшее мимо.
- Что?.. Кто?..
В темном коридоре неведомое существо выглядело огромным, как страус.
Колем безмятежно улыбнулся.
- Просто цапля. Я подобрал ее несколько дней назад у реки. Бегала, но не могла взлететь. Видимо, повреждено крыло, но ей уже лучше. - Он еще не договорил, как большая птица развернула крылья, захлопала ими и скрылась за поворотом коридора. - Вот видите? Скоро она начнет летать.
- Надеюсь... от души надеюсь... - Зигфрид посмотрел на него, затем наклонил голову, прислушиваясь к царапанью коготков по плиткам пола - где-то в полумраке ползли две недавно усыновленные черепахи. Внезапно Зигфрид улыбнулся. - Да, мне вас будет очень не хватать!
Миновали недели, как Колем с Дейрдре уехали, я заглянул в опустевшую квартирку, и мной вновь овладело тоскливое ощущение невосполнимой потери. Джон Крукс, а теперь вот Колем - оба они были моими друзьями и, когда ушли из моей жизни, оставили после себя ноющую пустоту. Однако расставание с Колемом оказалось даже более тяжким. Тишина, воцарившаяся в доме с исчезновением зверинца, словно обрела осязаемость, и, глядя в окно, возле которого Колем уписал целый бисквит в день своего приезда, я предался воспоминаниям. "Прошу разрешения поесть, сэр!", "Вот подсажу Дейрдре на дерево", хэрриотов проток и, пожалуй, самая светлая картина - его увлеченное лицо и темные глаза, когда он выжимал "Шенандоа" из маленькой концертины моих детей.
За годы, проведенные в Дарроуби, Колем показал себя удивительно интересным человеком, но следить за его дальнейшей карьерой было не менее интересно. Он регулярно писал мне о своей растущей практике среди немощеных дорог и дикой природы Новой Шотландии. Неуемная энергия подтолкнула его организовать первый аукционный зал в тех краях, и он прилагал много усилий для расширения работы с мелкими животными. Одна фраза навсегда застряла у меня в памяти: "Стерилизую довольно много кошек, хэрриотов проток то и дело напоминает о себе". Письма часто кончались словами: "Прошу разрешения выйти из строя, сэр!" - и я сразу переносился в прошлое.
Еще одной его страстью стало обучение бордер-колли, и он часто устраивал показательные выступления с потомками чемпионов этой породы, которых купил в Дарроуби у приятеля-фермера. В довершение всего, словно ему не хватало дела, он приобрел ферму на острове Кейп-Бретон.
Столь же регулярно я получал известия о рождении его детей, все больше изумляясь, пока их число не достигло шести. Их всех он воспитал по своему подобию: научил любить природу и ее дикие создания, которых там было изобилие, привил им собственное презрение к житейским удобствам, наставлял, как странствовать по лесам и горам с рюкзаком за плечами.
Читая его письма, я часто думал, что Колем наконец-то обрел идеальную среду обитания, но тут я дал маху.
Через двадцать лет после их отъезда из Дарроуби мне пришлось лечить корову Алана Бича, приятеля Колема. Держа корову за морду, Алан спросил меня через плечо:
- Знаете последнюю новость про Колема?
- Нет. Так что же?
- Решил уехать из Новой Шотландии.
- Да не может быть?
- Нет, это точно. И куда, по-вашему, он собрался?
Я быстро взвешивал разные предположения. С приближением пожилого возраста условия жизни там стали для него слишком суровыми? Почувствовал, что должен перевезти свою семью в более цивилизованную обстановку? Что, если он решил вернуться сюда?
- Не знаю, - ответил я. - Так куда?
- В Папуа - Новую Гвинею.
- Что?!
- Вот именно. - По лицу Алана расползлась широкая улыбка. - Вы только подумайте!
- Господи, от снега и льда - в тропическую жару! На это способен только Колем. Может, он счел Новую Шотландию слишком уж благоустроенной, а жизнь там чересчур легкой?
- С него станется. Что-то его там не удовлетворяет. Тянет в места, где пока еще хватает людоедов, насколько я слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109