Пальцы утонули в теплых, пушистых волосах.
– Так я пошел, – зачем-то сказал я, понимая, что уже не смогу уйти.
Екатерина Дмитриевна ничего не ответила, и я почувствовал, что она вся дрожит. Не соображая, что делаю, я наклонился к ее лицу и припал к губам. Она никак на это не отреагировала, но это меня не остановило. Я жадно ее целовал, как будто прятался в ней от одиночества. Еще не кончился первый поцелуй, а я уже стянул с нее покрывало и потянул вверх подол ночной сорочки. Рубашка была из очень тонкой шелковистой материи и, когда я рванул сильнее, с треском разорвалась.
Екатерина Дмитриевна попыталась отстраниться, оттолкнуть меня, но я сжал ее тело и навалился всем своим весом. Каким-то чудом я одновременно сумел содрать с себя брюки и без подготовки, грубо и, наверное, больно, взял ее. Она вскрикнула, когда я ворвался в нее, и замычала сквозь сжатые зубы, мечась головой по подушкам. Я почти не понимал, что делаю, наслаждаясь грубой, примитивной страстью.
Дальше все было как в тумане. Алкоголь притупил чувственность, и я никак не мог завершить свой безумный порыв. Что делала и как принимала меня Екатерина Дмитриевна, меня не интересовало. Во всяком случае, утром я не смог восстановить в памяти последовательные события этой ночи. Это был какой-то взрыв безумной чувственности, ничем не контролируемой страсти. Будь моя хозяйка опытной женщиной, то такая ночь была бы для нее подарком судьбы, но дело в том, что она была девственницей, и животная сторона любовных отношений должна была вызвать у нее отвращение и неприятие.

Глава 5

Утром меня разбудил доктор Неверов. Я с трудом продрал глаза и долго не мог понять, чего он от меня хочет. Было уже хорошо то, что после всего, что натворил, я вернулся в свою комнату и не скомпрометировал изнасилованную женщину, оставшись в ее спальне.
– Алексей Григорьевич, вы обещали поехать со Виной к больным, – в третий раз повторил Неверов, корда до меня дошел, наконец, смысл его слов.
– Да, да, конечно, поехали, – заторопился я, выбираясь из постели.
Отъезд из дома отсрочивал объяснение с хозяйкой. Похмелье после вчерашнего перебора было нетяжелым, сказывалось высокое качество выпитых вин, Я быстро оделся и заявил, что готов. Мы вышли из дома, и я полной грудью вдохнул сырой осенний воздух. За ночь небо покрылось пеленой низких облаков, и, того и гляди, мог начаться дождь.
У Неверова была легкая одноколка, запряженная гнедой кобылой.
– Как Екатерина Дмитриевна? – спросил доктор как бы между прочим. – Что ее мигрень?
– Откуда мне знать. Мне бы сейчас со своей головой разобраться, – хмуро ответил я. – Что у вас за больные?
– Молодой человек со скоротечной чахоткой и женщина с опухолью.
Как оказалось, Неверов меня приловил. Он повез меня к совершенно безнадежным больным, чтобы не дать возможности сделать себе рекламу. Видеть умирающих людей было тягостно, особенно юношу, почти мальчика, съедаемого туберкулезом легких в открытой форме. Я попытался «дать ему установку на выздоровление», однако, запущенность болезни и состояние, были, как говорится, «несовместимы с жизнью».
– А вот городские старожилы вспоминают, – с легкой насмешкой подытожил мои тщетные попытки помочь больным Неверов, – что раньше вы подымали лежащих во гробе.
Такая многолетняя слава мне польстила, но настроение не улучшила. Я пожал плечами и промолчал.
– Я нынче собираюсь делать операцию, не хотите ли соприсутствовать? – предложил мне ревнивый эскулап.
– Извольте, «поприсутствую», – безвольно согласился я, только чтобы не возвращаться домой. По пути к больному, Неверов принялся хвастаться, какой он отменный хирург и каких похвал удостаивался от профессуры обоих университетов, в которых обучался и проходил практику. Мне это было совершенно неинтересно, но я из вежливости делал вид, что заинтересованно слушаю, и сочувственно кивал головой. Больным оказался мужчина средних лет. Вырезать ему нужно было жировик на спине, выросший в размер куриного яйца. Операция проводилась прямо в комнате, на обеденном столе. Больной, кряхтя, на него взгромоздился и, сцепив руки, приготовился терпеть боль. Неверов, как бы раскланявшись с подразумевающейся публикой, артистическим движением вытащил из нагрудного кармана сюртука скальпель, отер его носовым платком и решительно подступился к больному. Такая простота меня поразила настолько, что я еле успел перехватить его врачующую руку.
– Вы что это делаете?! – с ужасом спросил я.
Неверов, снисходительно посмотрел на меня и, освободившись, успокоил:
– Зря вы беспокоитесь, операция пустячная, я ее выполню за пятнадцать минут! Если вы интересуетесь настоящей университетской медициной, то вам бы не грех немного подучиться!
Разговаривать с доктором при больном было бестактно, да и не было его большой вины в некотором отставании от передовой медицинской мысли.
– Придется перенести операцию на другое время, – решительно заявил я недоумевающему пациенту. – Нам с доктором нужно переговорить по медицинским вопросам.
Неверов, ничего не понимая, смотрел на меня круглыми глазами.
– Пойдемте, доктор, нам пора, – сказал я и, пользуясь превосходством в физической подготовке, силком вытащил его из «операционной».
– Что случилось, как вы посмели прервать лечение! – начал возмущенно говорить Неверов, как только я затолкал его в двуколку.
– Прежде чем делать операции, не грех было бы познакомиться с последними достижениями науки в хирургии, – сердито сказал я. – Я в вашем времени всего несколько дней, и то успел узнать, как нужно готовить больного к операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93