Один с базукой и двое с обыкновенными пистолетами в руках, они приближались к нему с той неумолимостью, какая бывает лишь в кошмарном сне. Но день был ясный, холодное солнце катилось по белесому небу, и сна у Лени Песцова не было ни в одном глазу.Три кирпичные рожи нависли над ним, разглядывая его с любопытством. Между ними пошел такой разговор.— Надо бы его кончить, — сказал один в раздумье.— И куда потом? — спросил второй.— Дак закидаем снегом — и хорошо будет. Весной подберут.— Не тащить же в машину, — поддержал третий.— Степаныч не одобрит, — возразил первый.— Близко очень. Неопрятно.— Степанычу только придраться. Пусть сам дохлятину ворочает.Они разговаривали так безмятежно, будто не проносились за их спинами машины, не сиял зимний день с ледяными брызгами. Леня Песцов поторкался в снегу, и ему показалось, что пальцы на правой руке шевельнулись. Ладонью ощутил теплое цевье автомата.— Эй, сурок, — обратился к нему тот, у кого базука. — Встать сможешь?— Вряд ли, — ответил Песцов. — Вроде спина перебита. Подсобили бы, ребятки.— Счас подсобим, — улыбнулся бандит и выстрелил ему в грудь три раза подряд. Пули, вонзившиеся в телесную мякоть, вернули Лене Песцову способность к движению. Валясь, зарываясь в снеговую перину, он поднял автомат и открыл ответный огонь. Кирпичные рожи разлетелись вдребезги, как стеклянные, но успокаиваться было рано, враг мог затаиться в машине, и на всякий случай Леня Песцов послал через дорогу несколько очередей. Но когда он всех убил и надумал подремать, над ним опять склонились бандиты, хотя непонятно, откуда они взялись после такой бойни.— Вроде загнулся, — определил голос. — Дергунчик-то наш. Понесли, что ли?— Сделай контрольную, — отозвался второй голос. — Эти падлы живучие.Леня Песцов размахнулся, чтобы влепить обидчику оплеуху, но железный винт в затылке оборвал его последнее усилие. Он смирился со своей участью и уже равнодушно наблюдал откуда-то со стороны, как его волокли за ноги через шоссе, оставляя на белом асфальте кровяные зазубрины.* * *— Получи свою курочку, — Агата неожиданно подтолкнула подругу в спину, и Кларисса чуть не повалилась на колени старику, расположившемуся в кресле возле камина. Старик был в яркой пижамной куртке, в женских (?) шерстяных рейтузах и с черными кудельками на загорелом черепе. На подлокотнике кресла растянулась белая персидская кошка. В камине хмельно потрескивали поленья. Просторный холл с высоким потолком, в духе гостиной в английском замке.— Ты чего?! — в изумлении Кларисса обернулась. — Ты чего толкаешься, с ума сошла?!Агата обогнула ее, как неживую, и опустилась на ковер у ног старика.— Доволен, Сидор? Или опять будешь ворчать?Старик погладил ее по голове, как только что гладил кошку, и гордая Агата — о ужас! — чуть ли не замурлыкала. От этой сцены повеяло на бедную Клариссу чем-то потусторонним.— Что это значит, Агата? — она постаралась придать голосу твердость, которой вовсе не ощущала. Агата вторично ей не ответила, даже не взглянула, млея под стариковской лаской, тянясь к нему улыбающейся мордахой, — это все было уже за пределами реальности.— Может, вы мне скажете, что происходит? — обратилась Кларисса к старику.— Не волнуйся, девочка, — сонное лицо, голос ржавый, как у напильника. — Ничего с тобой не случится. Мне муженька твоего Бориску надобно повидать.Мы ему позвоним, он и приедет за тобой, верно? Не оставит грешную душу на поругание? Пожалеет, верно?Ты вон какая пухленькая да сдобная.От его тусклой улыбки Клариссу натурально перекосило.— Кто вы?— Божий человек, как все мы... Хочешь, зови дяденькой Сидором, как эта стрекоза.— Агата, ты меня обманула? Никакой Ванды не существует?Агата окинула ее презрительным взглядом.— Прикуси язык, дурочка. Слушайся папочку, может, он тебя помилует.— Ничего не понимаю, — пробормотала Кларисса.Иссидор Гурович быстро ее вразумил. В руках у него невесть откуда появился телефон, Агата услужливо набрала номер, — и вот он уже заговорил с ее мужем, причем какое-то устройство транслировало разговор по всему холлу.— Борис Исаакович?— Слушаю вас. Кто говорит?Кларисса потянулась к родному голосу, как к спасению, но дяденька Сидор небрежно махнул рукой, и она послушно опустилась на стул.— Тут к нам, Борис Исаакович, ваша дражайшая супруга заглянула на огонек. Прямо не знаю, что делать.Хорошая она у вас, красивая, но какая-то робкая.— Что вы хотите от меня?— Боренька, давно нам пора повидаться, да все было недосуг. А теперь такой случай. Приезжайте-ка вы, голубчик. Супругу заберете, заодно обсудим наши маленькие проблемы.Сумской молчал. Агата спихнула с кресла кошку и положила голову старику на колени. Кларисса почувствовала, если муж заартачится, ей конец. В этом она была твердо уверена.— Борис Исаакович, — усмешливо окликнул старик. — Не напрягайтесь, я ведь вас не неволю. Не хотите ехать, не надо. Но что это изменит, подумайте?..— Какие гарантии моей безопасности? — отозвался Сумской, и Кларисса живо представила, как он шарит рукой по столу в поисках несуществующего предмета. Он всегда так делал, когда заставали врасплох.Дяденька Сидор захихикал, как заблеял.— Какие гарантии, голубчик, о чем вы? Если бы я хотел вас убить, зачем такие сложности. Это же простейшая вещь. Шевельнешь пальчиком, и человечка уже нет. В непростое время живем, сударь, ох, в непростое.— Тогда зачем моя жена?— Вот это лучше обсудить при встрече. Надолго не задержу. Будьте уверены, мое время дороже вашего. Ну так как?— Я согласен, — буркнул Сумской, и Кларисса впервые оценила его мужество. — Говорите адрес.— Никаких адресов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109