Покойнику это дорого.— Теперь понятно, — сказала Лиза.Печенегов подвел ее к канализационному люку, откинул заслонку. Сперва сам сунул туда голову, потом повернулся к Лизе.— Послушай, коли не веришь.Лиза нагнулась к черной дыре, прикрыла глаза. Ровное, жутковатое гудение, перемежаемое жалобными, будто детскими голосами, донеслось до ушей. Она отпрянула в испуге.— Уверилась?— Уверилась, дядя Гриша.— То-то и оно. Негодуют, а что толку. Наших начальничков образумишь токо кувалдой по башке... Готовься, детка, сегодня будет трудная ночь.* * *Лиза попросила:— Ганечка, я сбегаю в корпус, побудешь за меня?Если схватятся.— С бендерой, что ли, крутишь?— С какой бендерой?— Не прикидывайся овечкой. В охрану Крайнюк одну бендеру напихал, из хохляцкой группировки. А то ты не знала?— Ганюшка, мне-то какое до этого дело. Мне с подругой повидаться.У Гани один глаз закрылся ко сну, зато второй распалился какой-то вовсе сверхъестественной ненавистью. Он глядел на Лизу так, будто вгрызался зубами.— Подружка, говоришь? Ничего, скоро и подружек обслужим.Дядя Гриша пил чай в своем закутке. У него Лиза тоже отпросилась. Он был недоволен столпотворением.— Главная штука, эти мусорщики бессмысленные люди. Будут все громить, чистить, смолой мазать. Керосином пожгут, чтобы следов не осталось. Да разве можно упокоенный дух одолеть керосином? Но им же не внушишь. Полномочия! Я давеча намекнул одному, убирались бы вы, братцы, подобру-поздорову, дак схлопотал по сопатке.Лизе было интересно все, что рассказывал Печенегов, но она спешила.— Дядя Гриша, чистка по всей больнице распространяется?— А как же! Все под корень рубят, не жалеют ни больных, ни мертвых. Туда же и здоровых, кто пикнет.Дозор!— Значит, всех, кто в подвале, под ноль?— Их в первую очередь. Ты что! Это же вроде учения на случай ревизии. Я-то думаю, какая теперь ревизия, но они опасаются. Хоть власть у них, а чего-то боятся. И то. Дела жуткие, сатанинские, как не бояться. У них ведь каждый рубель от крови разбух. Его прежде, чем в магазин снесть, отмывать приходится. Конечно, боятся.А ты как думала? Когда-нибудь отвечать все равно придется.Лиза накинула кожушок, побежала через двор к больнице. Но в подвальное помещение ее не пустили.Весь подъездной путь забит крытыми фургонами, у входа дежурили незнакомые парни в форменных, как у летчиков, тужурках. Лиза сунулась сгоряча, ее остановили. Детина лет тридцати, с испитым кирпичным лицом, потребовал пропуск.— Какой пропуск, молодой человек?! Я тут работаю.— Без пропуска нельзя, инструкция.— Да вы сами кто такие?— Мы по наряду, фирма "Оборотные средства". Не слыхала?— Нет.— И не надо тебе слышать. Получи пропуск, тогда приходи.Лиза не вчера родилась, всяких оборотней нагляделась, но эти были наособинку. Вроде роботов. Молодые ребята, но на лицах ни улыбки, ни любопытства. Даже не обратил внимания, что она молодая привлекательная женщина, хотя и в задрипанной одежонке. Им это было безразлично. Она поняла: лишняя настырность приведет к плачевным результатам. Но сделала еще попытку.— Пожалуйста, молодой человек, позовите Клементину Егоровну. Очень прошу.— Такая толстая стерва?— Она самая.— У них там, девушка, запарка, как в бане. Вряд ли она выйдет.— Скажите, Лиза из морга. По важному делу, — Лиза выудила из кармана кошелек, протянула парню десятидолларовую купюру. Денежку он взял, с сомнением покачал головой.— Ладно, попробую. Позвать нетрудно. Жди.Лиза потопталась среди машин, выкурила сигарету.У нее не укладывалось в голове, что все это происходит наяву.Минут через десять выскочила Клементина. Поманила пальчиком за угол. Простоволосая, возбужденная. В глазах странное выражение: словно после пакета с газом.— Говори, чего тебе? Быстро, ни минуты нет.— Клементина Егоровна, вы же обещали.— Что обещала?— Как что? Наташа и Сенечка. Мальчик и девочка.С меня же голову за них снимут.— Кто снимет?— Очень важные люди. Я же говорила. Солиднейший клиент.— Вот что, девочка, — Клементина скверно ухмыльнулась. — Что с твоей головой будет, меня не касается. Поезд ушел. Получишь ублюдков к ночи вместе со всеми. В товарном виде. За этим звала?Лиза сказала:— Клементина Егоровна, не берите грех на душу, отдайте детей. Хотя бы этих. Выведите через черный ход.Клементина нагнулась, дыхнула чесночным перегаром.— Поостерегись, крошка! Думаешь, Ваське дала и уже мне указывать можешь? Я еще дознаюсь, откуда ты появилась. И чего вынюхиваешь.С этими словами пошла прочь.Лиза поспешила к телефонной будке в глубине парка. Будка была хороша еще и тем, что не требовала жетонов, если соединяла с кем-то, то бесплатно. От старых времен уцелел механический кудесник. Но работал капризно, Лиза провозилась минут десять, пока дозвонилась до Поюровского в его главный кабинет.— Василий Оскарович, опять я!— А-а, — Поюровский был недоволен звонком, нарушавшим субординацию. Каждый сверчок знай свой шесток — золотое правило. — Что тебе? Мы же условились — до вечера.— Дорогой Василий Оскарович, извините дуру за беспокойство, у меня маленькая просьбишка. Вам, наверное, покажется ерундой, но для меня очень важно.— Короче.— В донорском отделении генеральная уборка... Оттуда всех вывезут, да?— Тебя это каким боком касается?— Там двое детишек, мальчик и девочка, подарите их мне, пожалуйста. Ну что вам стоит? Клянусь, я отработаю.Поюровский ответил не сразу, видно, что-то осмысливал. Наконец спросил:— Лиза, ты не спятила? Ты что себе позволяешь?— Василий Оскарович, родненький, — затараторила Лиза. — Долго объяснять, я обещала, честное слово.Я вечером расскажу. Ничего плохого. Я не нахальничаю, вы для меня святой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109