Эту красивую голубоватую бумажку с виньеточным грифом, с четкой роскошной розовой печатью соратники изучали с любопытством, чуть ли на зубок не попробовали.
– Вот настоящие мошенники, - уважительно заметил Алеша. - Обязательно надо их тряхануть.
Ася оказалась отменным оперативником. За несколько посещений она досконально вызнала распорядок работы банка, нарисовала план зала, с указанием множества необходимых подробностей (касса, расположение столов, количество сотрудников, двери и прочее). Ася окунулась в криминальные замыслы с наслаждением, как в парную купель. Она была немного не в себе. Вокруг нее теперь постоянно толклись четверо дорогих ее сердцу мужчин (включая сына), и она чувствовала необыкновенное, райское напряжение всех сил. Она не боялась угодить в тюрьму. Вообще об этом не задумывалась. Много лет подряд она не жила, дремала, а теперь проснулась и с увлечением играла в чудесную праздничную игру с великолепными партнерами, за которую недорого было заплатить и свободой. На Федора Кузьмича она, правда, немного дулась за то, что он ни разу не польстился на ее женские чары. Зато в редкие уловленные часы свиданий с Алешей она привносила в любовный акт нюанс маниакального психоза. На долю благоразумного в любви Филиппа Филипповича оставались нежные, успокоительные ночные совокупления, которым он предавался бесстрастно, как средневековый рыцарь участвовал в неизбежной, но скучной турнирной схватке. Беспокоило ее поведение Ванечки, который, с тех пор как в доме стал появляться Федор Кузьмич, иногда заговаривался. «Лучше бы я родился в Бразилии», - произносил он ни с того ни с сего. «Почему?» - смеясь, удивлялась Ася. «Среди обезьян жить не так стыдно». Разумеется, его ни во что не посвящали, но он догадывался, что вокруг затевается что-то темное, невероятное. Когда заставал на кухне деловую сходку новоиспеченных фирмачей, то держался с независимым видом прокурора, готового изречь обвинительное заключение. Даже с Филиппом Филипповичем разговаривал в покровительственной, высокомерной манере. Учитель физики тяжело переживал подчеркнутую неприязнь своего любимца, пытался как-то косвенно перед ним повиниться, произнося тоже ни к селу ни к городу монологи из классиков, что-нибудь вроде того, что не все, дескать, на свете, друг Горацио, понятно нашим мудрецам. «Ну-ну, - урезонивал Ванечка задурившего коммерсанта. - Любопытно знать, по какой формуле вычисляется ренегатство в сознании интеллигента?» Душным июльским вечером Алеша и Федор Кузьмич потянулись на экспроприацию. Старый «жигуленок» одного из бывалых дружков Федора Кузьмича поставили в переулке, неподалеку от банка, куда не выходило ни одно живое окно, и в половине восьмого переступили порог конторы. В зале у окошечка администратора стояла женщина средних лет в бирюзовом сарафане. Федор Кузьмич замкнул за собой дверь железным прутом, и оба прикрыли лица скоморошьими полумасками из папье-маше, которые резиночками цепляются за уши. Алеша перепрыгнул стойку и сказал розовощекому кассиру, заполняющему бланк:
– Открой сейф! Быстро! Иначе тебе хана!
Перед носом клерка поводил сизым дулом Макарова. В служебном секторе банка находилось еще двое мужчин и женщина в черном халате. Для них Алеша добавил:
– Позовете ментов, перестреляем, как крыс. Поглядите на дверь.
У двери маячил Федор Кузьмич с двуствольным обрезом, выпиленным из грибовского «зауера». Это была сокровенная минута. В небрежном тоне Алеши было столь грозное предостережение, что розовощекий клерк незамедлительно выполнил его указание и двинулся к массивному сейфу. Алеша дернул ручку кассы и выгреб в сумку несколько пачек купюр в фабричной упаковке. Шевельнулся один из сотрудников-мужчин, вроде куда-то даже устремился. Алеша молниеносно дотянулся и вмазал ему в зубы ствол Макарова. Мужчина, хлюпая кровью, неловко сполз по стене. Женщина в халате приглушенно завыла. Кассир ковырялся с сейфом, двигаясь, как механическая кукла. Алеша посоветовал:
– Будь пособраннее, сынок. У тебя мало времени.
Кассир понял и собственноручно уложил в его сумку десятка полтора денежных брикетов. На всю операцию ушло семь минут. Еще три минуты понадобилось на то, чтобы тем же прутом заклинить дверь снаружи и домчать до машины. Через двадцать минут, сделав почетный круг по площади Ногина, они подогнали машину к дому Федорова друга. Потом, пересаживаясь с автобуса на автобус, явились к Асе. Как и уговаривались, Иван отсутствовал. Сумку с деньгами отдали хозяйке, которая спрятала ее на антресолях. Асины глаза пылали неземным восторгом. Она быстро собрала на стол, поставила бутылку коньяку, но пить они не стали. Отдохнули с полчасика на диване. Рядышком привалясь к стене, они были спокойны, как истуканы. Впервые Ася почувствовала страх.
– Ничего, - Алеша нехотя разомкнул сонные губы. - Это в последний раз.
Около одиннадцати они вошли в кафе «У проселка». Как и в банке, машина осталась в переулке. На сей раз это был красный «Запорожец» свояка Филиппа Филипповича, надежного, проклятого миром алкоголика. Заказ у них не приняли, кухня уже не работала. Алеша попросил официанта чего-нибудь холодненького и двести граммов водки. Официант принес тарелку с тонко нарезанной семгой, водку и хлеб и сразу попросил рассчитаться. Поздний ужин обошелся им в восемьдесят рублей. Пригубили по глоточку, молча жевали семгу, не чувствуя вкуса. Выкурили по сигарете.
– Пора! - сказал Алеша.
Сначала заглянули в туалет, оттуда по узкому коридору десять шагов до кабинета директора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148