- зацепилась стройной ножкой за потайную корягу, покатилась на газон. Ловко вскочила на ноги, по-щенячьи отряхнулась, растерянно оглядываясь. Алеша торжественно к ней приблизился.
– Здорово шибзнулась, - сказал он. - Под ноги надо глядеть.
– А ты кто?
– Алешка Михайлов, благородный прохожий. Три дня ждал, когда ты скопытишься.
– А почему я должна была упасть?
– Там коряга под асфальтом. Ее никто не видит, кроме меня. Я загадал: если зацепишься, познакомлюсь с тобой.
– Зачем тебе со мной знакомиться? У тебя девушки нет?
– Не будь идиоткой, у меня их в классе полно.
– Ты еще школьник, и такой наглый?
– А ты где учишься?
– Я работаю.
– Где?
– В цирке.
– Лошадью?
– Не остроумно.
Уже они отступили к магазинчику «Свет», а там был удобный закуток, чтобы немного постоять. Если кто-то впервые попадал в этот закуток между домом и заборчиком, то у него могло возникнуть ощущение, что он в ловушке. Алеша с малых лет обосновал тут один из своих наблюдательных пунктов. Отсюда удобно было наблюдать за людским потоком, оставаясь незамеченным. А шаг шагни - и ты частица потока. Выбирай жертву - и прыгай! В Москве полно таких местечек. Она вся для одних западня, для других убежище.
– Чего я тут вообще с тобой застряла, не понимаю, - сказала девушка капризно.
– Тебя как зовут?
– Ася.
– Про цирк наврала?
– Почему наврала? Сколько, думаешь, мне лет?
– Ну, как и мне… лет шестнадцать…
– Двадцать четыре, дурачок! Что глазенки вылупил? Обознался? У меня, хочешь знать, и муж есть.
– Какой муж?
– Обыкновенный. Кулак что гиря двухпудовая. Ну, я пошла, пока. А ты ничего, красавчик, только слишком мал, да? Подрасти сначала, после поговорим. Да?
Мальчик ее удерживал чем-то более сильным, чем сила, и она с легким испугом вдруг поняла, что не двинется с места без его соизволения. Она бодрилась, переступала с ноги на ногу, еще какую-то глупость сморозила, что-то уж вовсе шкодливое, а он молча ее разглядывал. Он ее так разглядывал, будто потихонечку, без боли препарировал, и от этого ей было щекотно. Боже мой, да почему же он молчит и почему так молод!
– У тебя и ребенок есть?
– Есть, а что? - ответила она с вызовом.
– Как же нам быть?
– Ты про что?
– Я надеялся, ты меня любви научишь.
«Надо бежать, - подумала Ася, - а то поздно будет!» Самое забавное, что она как раз в детский садик шла за своим родным пупырышком, за четырехлетним Ванечкой. У нее действительно минутки свободной не было. Дома, в скворешне на Беговой, ее поджидал Федор Кузьмич, муженек нареченный, великий канатоходец, кумир краевого управления Госцирка. Она с него пять лет подряд пылинки сдувала. И вдруг дорогу ей переступил шальной мальчишка в нелепом пальтеце, заворожил неведомо как, и ее оторопь взяла.
– Я пойду, прощай, - взмолилась она. - Ты такую чушь несешь, а я, дура, слушаю. Пусти!
– Научишь любви, - упрямо сказал Алеша, - и я тебе буду за это благодарен. Кое-что я и сам знаю, но плохо. А ты умеешь все.
– С чего ты взял?
– Я тоже не вчера родился.
– Но у меня же муж, ты что, не понимаешь?
– Я уже обдумал: это нам не помеха.
Они теперь разговаривали в таком тоне, как двое старинных знакомых, которые обсуждают какой-нибудь пустяк, вроде вчерашней телепередачи.
– А ты вообще-то как… не психический? - поинтересовалась Ася.
– А ты не заразная?
– Хам!
– Давай так, придешь завтра ко мне, и все обсудим. Чего на улице торчать.
– Куда это я должна прийти?
– Ко мне домой. Родители днем на работе. Ликером тебя угощу. Давно ты не пила ликерцу.
– Почему это давно?
– У тебя в цирке какой номер?
– Акробатический.
– Ага. Гуттаперчевая девочка. Я тебе понравился? Скажи только правду. Я не обижусь. Если не понравился, навязываться не стану. Ты вот мне очень понравилась. У тебя глаза, как вишни. Я при тебе немного робею, а ведь я никогда не боюсь. Ну, теперь ты говори.
– О чем?
– Понравился я тебе?
– Понравился. - У нее голос охрип, упал. - Но это же глупо. Ты - сопляк совсем… И разве так можно?
– Можно по-всякому. Ты потом поймешь. Вот тебе телефон. Утром позвони. Я тебя встречу.
Механически сунула телефон в кармашек.
– Поцелуй меня - и ступай, - распорядился он.
– Я - тебя?
– Ну да. Поцелуй - и иди. Ты же спешишь.
– Это бред какой-то! - поразилась она. - Ты все-таки чокнутый.
Он подумал: никакая она не старуха. Ни у кого он не видел таких ярких глаз, а тело ее так и просится в руки. Он может ее схватить, подбросить, швырнуть о стену, и она, как мяч, отлетит к нему на грудь.
Он притянул ее к себе и невольно понюхал. От ее щек пахло леденцами.
– Врезать бы тебе! - сказала она беспомощно.
– Да ладно. Завтра врежешь.
Из закутка она выпала, будто из проруби. Поспешила к остановке - и тоненькая резиновая ниточка за ней потянулась, растягивалась с каждым метром, аж затрещала от своей неслыханно резиновой прочности, - и лишь в тот миг, когда вспрыгнула Ася на ступеньку автобуса, лопнула ниточка, оборвалась с печальным всхлипом. «Фу, бред!» - подумала Ася, провела ладонью по лицу, а оно мокрое, зачерпнула слез полную пригоршню, как для питья.
Зато Алеша, гордый, продвигался к дому. Позвонит она завтра или нет - неважно. Он с ней запросто совладал - вот что главное. Незнакомая - взрослая! - красивая, элегантная, суперсексуальная дамочка расклеилась перед ним, как любая цапля-одноклассница. Будь у него куда, она бы сразу пошла за ним. У нее не было мочи ему сопротивляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148