Два дворца и две виллы, пожалуй, со всем, что в них есть. Он пыхтел, денег ему было жалко. «Но, – мелькнуло в голове. – пусть уж он лучше отворяет жилы моим сундукам, чем выпустит мою кровь». Так же рассуждали и остальные.
Неожиданно Калигула поставил серебряный сосуд на стол. По его приказу рабы убрали кости.
– Довольно. Фортуна слишком благосклонна ко мне. Я знаю, что вы умеете проигрывать так же, как и выигрывать, но мне не хотелось бы, чтобы вы, покидая меня, ощутили хотя бы тень недовольства. Я выиграл действительно много.
Они вяло пытались протестовать, но он движением руки заставил их замолчать и указал на ложа и столы, уставленные винами и яствами. Гости ждали, что он возляжет первым, но Калигула продолжал расхаживать взад и вперед по триклинию, приглашая Лоллию и гостей есть и пить. То и дело останавливаясь, он говорил:
– Недавно мне довелось услышать, что меня упрекают в роскоши и распутстве. В расточительстве. Дорогие благовония, в которых я купаюсь, редкие ткани, забавы. пирушки, даже моего Инцитата и его конюшню ставят мне в упрек.
– Кто? Кто осмелился? – наперебой восклицали возмущенные гости.
Он презрительно усмехнулся:
– Не знаю и не хочу знать. Ничтожные людишки. Презренные вши. Они, верно, до сих пор не могут забыть скрягу Тиберия. Но я спрашиваю вас, что оставил после себя Тиберий, чем он прославил себя в веках? Ничем. И вот вы теперь смотрите на гору золота, которую с помощью благосклонной Фортуны я выиграл у вас. И думаете: какое облачение будет куплено на эти деньги?
Какие пиры поглотят наши миллионы? Сколько жемчужин растворит в вине этот расточитель? Нет, нет. дайте мне договорить. Вы ошибаетесь. Это золото предназначается не мне, мои дорогие. – Калигула остановился, он был хорошим оратором и поэтому взвешивал каждое слово. Позой были его жесты, позой была речь – все было позой. – Фараоны оставили миру в память о себе огромные гробницы в виде пирамид. Они воздвигли в пустыне загадочного сфинкса. А я. друзья мои… – Он шагнул к ним и произнес патетически:
– Я воздвигну себе памятник, который не только не уничтожат тысячелетия, но за который Рим и весь мир будут благодарны мне во веки веков!
Он возбужденно дышал. Запавшие глаза расширились от волнения, он стоял в позе, напоминающей великого Августа, планы его были грандиозны:
– Рим, сердце мира. столица империи, расположен вдали от моря. Но не настолько далеко, чтобы он не мог стать крупной гаванью. Я сделаю из Остии великолепный морской порт. Я прикажу углубить и расширить Тибр, чтобы даже самые большие корабли могли подходить к самому Эмпорию, к центру Рима.
Поднялось ликование. Торгашеские души мгновенно оценили, как удешевятся все перевозки, если товары не надо будет выгружать на морском берегу.
– Слушайте дальше. Я прикажу прорыть канал на Истме в Ахайе, чтобы кораблям не нужно было обходить Пелопоннес.
– Великий, великий цезарь! Какая мысль! Чего стоят пирамиды и их бессмысленное великолепие в сравнении с этим? Пока будет существовать мир, память о тебе не умрет!
Но император размахнулся еще шире:
– А ради нашего города, ради нашего Рима я прикажу осушить Помптинские болота; топи в окрестностях Рима, смертоносный рассадник лихорадки, источник моровых поветрий я превращу в плодородные поля!
Они ликовали, рукоплескали, славословили.
Даркон громко воскликнул:
– Великий сын Германика! Вечная тебе слава! Ты отец отечества!
Калигула улыбался.
– Теперь вы убедились, дорогие мои, что проиграли не напрасно. Ваше золото поможет осуществлению моих замыслов.
– …достойных богов, – выкрикнул Пизон, оратор, самый способный изо всех гостей, хотя в угодливости Даркон и Гатерий, несомненно, намного его превзошли.
– Если бы ты, мой цезарь, воздвиг новый Олимп, поднимающийся к небу выше, чем Вавилонская башня Навуходоносора, если бы ты создал новых богов и сам занял престол верховного бога, то и тогда ты не сделал бы человечеству столько добра, сколько сделаешь, осуществив свои замыслы!
Они окружили его, выражая свое удивление и восторг. Лоллия поцеловала его в губы. Калигула стоял среди них и щурился от яркого пламени светильников. Он был счастлив.

Глава 50

Водяные часы отсчитали полночь.
Стук в ворота. Лай собак на цепях. Сторож, тоже привязанный на цепь, не торопится открывать калитку. Среди красных языков пламени мелькают преторианские шлемы. Сенатор, внезапно разбуженный, дрожит. Из спален жены и детей слышится плач. Затем дребезжащий голос в атрии:
– Император Гай Цезарь передает тебе привет. Затосковав по приятному обществу своих друзей, он приглашает тебя, благородный господин, пожаловать в императорский дворец.
– Сейчас? В полночь?
– Тотчас, мой господин. Император не любит ждать.
Звуки шагов и мерцание факелов удаляются. В голове сенатора и его жены тотчас появляется лицо Рувидия и отравленные персики.
– Вернешься ли ты, мой супруг? О Юнона, хранительница семьи, сжалься над нами.
Так это происходило во дворцах сенаторов, которых император сегодня изволил пригласить. Он выбирал их со злорадством. Он не забыл, как во время новогодних подношений они старались отделаться от него: Аплувий, Котта, Габин, Коммин, Лавиний и Гатерий Агриппа.
Отборные, сильные рабы, отличные бегуны, галопом несли своих господ на Палатин, вызывая у них неприятные ощущения в желудке.
В вестибюле дворца их встречал Кассий Херея с непроницаемым лицом, молчаливый, как всегда. В ответ на вопросы он только пожимал плечами.
Когда приглашенные собрались, он вывел всех, к их удивлению, во двор.
Восемь огромных нубийцев держали на плечах императорскую лектику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215