Сано охватил трепет от встречи с истинным представителем благословенного Срединного Королевства и вместе с тем желание узнать о нем побольше. Он был как никогда близок к стране древнего знания и традиции, подойти к которой ему не позволяло ненавистное бакуфу. — Как вам удалось выучить наш язык?
— В молодости я был чиновником при императорском дворе династии Мин в Пекине, — ответил настоятель. — Еще до того как ваше правительство запретило своим гражданам совершать путешествия за границу. — Сано заметил, что его собеседник как бы опускает звук "р" и сохраняет в речи музыкальность своего языка. — Я занимался с японским учителем, а позже служил министром иностранных дел и принимал японских торговцев, монахов и ученых, которые приезжали, чтобы выразить почтение императору. А сейчас я нахожусь в вашей прекрасной стране уже шесть лет.
Китайские монахи, как и японские, зачастую до ухода в монастырь занимались другими делами, однако Сано удивился, узнав, что то же самое произошло и с настоятелем Лю Юнем. Его неземная безмятежность ассоциировалась у Сано с монахами, очень рано принявшими обеты и почти не имевшими контактов с мирской жизнью. В голосе настоятеля звучало едва различимое эхо затененных молитвенных залов. Его полуприкрытые глаза, казалось, не останавливались ни на одном конкретном предмете, а лишь озирали пейзаж, видимый ему одному. Однако настоятель Лю Юнь был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило в городе, и это подтвердили его слова:
— Как я понимаю, вы расследуете убийство варвара. Я могу быть полезен вам?
Сано пошел по пирсу, отделяя себя и Лю Юня от толпы. Зная, что рискованно разговаривать одному с любым иностранцем, Сано все же решил воспользоваться такой возможностью, ибо хотел продвинуться в расследовании и утолить любопытство.
— Я расспрашиваю всех, кто имел контакты с Яном Спаеном и голландцами. О вас упоминали как о человеке, расположенном к ним не слишком дружелюбно.
Настоятель спокойно наблюдал за праздником. Монахи подожгли бумажный сарай, полный бумажных животных, и пели, пока он горел и дымился. Команда джонки установила на носу нависающую над водой платформу. На ней выступал акробат, совершавший разнообразные сальто и кувыркавшийся.
— Ах да! — Лю Юнь медленно наклонил голову. — Великий международный порт Нагасаки — на самом деле маленький городок, где циркулируют сплетни. Мои личные дела, как и дела всех прочих, не более чем зерно для местной мельницы слухов.
— А что же это за нелюбовь, породившая слухи? — спросил Сано.
Монахи поджигали бумажные деньги и бросали их в море. Лю Юнь смотрел на действо с благосклонной отрешенностью.
— Ян Спаен ответственен за смерть моего единственного брата. Хотя и не он один.
Земля вздрогнула, когда с джонки с громом вылетели несколько ракет и рассыпались в небе дождем красных, золотых и зеленых звезд. Толпа охнула и закричала. Разноцветные огни осветили спокойное лицо настоятеля.
— Как и когда погиб ваш брат? — спросил Сано, удивленный тем, что Лю Юнь говорит об этой смерти так невозмутимо. Отец Сано умер полтора года назад, однако его душа никогда не оправится вполне от этой утраты.
— История моего брата — это, в сущности, часть недавней истории Китая. Мне семьдесят пять лет; ему сейчас было бы семьдесят три. Таким образом, мы взрослели в период заката династии Мин. Если вы знакомы с китайской историей, то вам известно, что она развивается в соответствии с предсказуемыми циклами. Династия, начало которой кладет сильный лидер, приходит к власти. Лидер получает мандат Небес и становится императором. В конце концов династия теряет способность править. Начинаются проблемы.
— Банкротство, голод, беспорядки в обществе, — развил тему Сано, припомнив уроки в храме Дзодзё. — И когда контроль властей над страной ослабевает, император утрачивает мандат Небес. Среди войн и неразберихи появляется новый режим, который бросает вызов старому. Начинается новый цикл.
— Именно так, — подтвердил настоятель. — В самом последнем случае вызов был брошен северо-восточными кочевыми племенами маньчжуров. Они захватили Фушунь, Ляонин, Мукден, Шаньси, Хэнань, Шаньдун, Цзяннань, Цзянсу, Хубэй, Сычуань, Фуцзянь, Цзиньчжоу, Амур и, наконец, Пекин. Их вождь объявил себя императором и положил начало династии Цин. Большая часть населения, включая чиновников предыдущей династии, приняла маньчжурское правление. Я был одним из многих, кто надел иностранную одежду и собрал волосы в косичку. Но немногие оставшиеся верными Минам люди отказались признать поражение. Мятежник Го Синье собрал по побережью несколько тысяч солдат. Им удалось захватить Амой, Кьямой, Цзинь-цзян и остров Тайвань. Правители Цин вернули всю континентальную территорию, затем наняли голландскую Ост-Индскую компанию, чтобы та помогла им захватить остров Тайвань. Тайвань пал семь лет назад в жестоком морском сражении после почти двадцатилетней войны. Мой брат был одним из военачальников Го Синье — старый больной человек и один из последних защитников проигранного дела. Ян Спаен, капитан голландского корабля, уничтожил эскадру брата. Спаен взял его в плен и замучил до смерти. Несомненно, люди, знакомые с этой историей, считают, что я питаю неприязнь к голландцам в целом и особенно к Яну Спаену.
— А разве это не так? — удивился Сано. Любой самурай воспринял бы пытки и убийство брата как личное оскорбление и стал бы мстить. Разве китайцы так уж отличаются от японцев?
Акробат на джонке исполнил впечатляющий кувырок назад и поклонился настоятелю. Лю Юнь поднял руку в знак похвалы, а потом снисходительно взглянул на Сано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108