Но где-то на этом пути он заблудился в волшебном очаровании Кэтлин Макбрайд.
Хотя Кэтлин и не подозревала об этом, она держала его сердце крепкими руками, связав его чарами невыносимой сладости и непреодолимым влечением. Он смотрел на нее, уверенный, что она прочтет в его глазах ошеломляющее послание любви.
— Вы выглядите больным, — сказала она. — Вам плохо?
Реакция была такой неожиданной и такой похожей на Кэтлин, что Весли рассмеялся.
— Нет, моя любимая, меня подтачивает не боль в желудке, а боль в сердце.
— У вас нет сердца. К тому же, я не обладаю искусством излечивать сердца.
— Ты права. У меня нет сердца, потому что оно отдано тебе.
— Лесть.
Весли ждал, что она оттолкнет его, но Кэтлин лежала тихо, выжидая.
— Кэтлин, это наша первая брачная ночь. Мы поклялись друг другу, и отец Тулли благословил наш союз. А теперь наши тела должны скрепить эти узы.
Ее рука скользнула по его спине вверх, затем вниз. Закрыв глаза, он наслаждался медленными, массирующими движениями, пока не почувствовал лезвие ножа, приставленное к спине.
— Слезьте с меня, Весли, — ее голос был удивительным, мягким и глубоким, как шелк, скользящий по стали.
Ругаясь, Весли поднялся на ноги. Кэтлин вскочила следом за ним, зажав в руке кинжал, который вытащила из его ножен. Держа лезвие направленным на него, она расставила ноги, чтобы преодолеть качку.
— Не собираюсь соблюдать клятвы, данные под принуждением.
Весли шагнул к ней. — Нет, Кэтлин. Ты знаешь, что грех нарушить клятвы, данные перед Богом.
— Я совершу грех, если убью вас, — возразила она, — но это не остановит меня перед тем, чтобы распороть вам брюхо. Кроме того, именно вы нарушили клятву.
— Я безрассудный человек, — сказал он и сделал еще один шаг. За все те недели, что он провел у нее как пленник, она не причинила ему вреда. Он должен верить, что она не сделает этого и сейчас.
Действуя инстинктивно, он расстегнул ряд круглых пуговиц своего камзола. Она с подозрением наблюдала, как он высвободился из этого одеяния.
— Ты видишь, — сказал он, — я доверяю себя тебе. Я обнажу для тебя грудь, чтобы ничего не было между моим телом и сталью. — Подняв руку, он потянул за концы галстука, развязал его и бросил на пол. Одетый в белую батистовую рубашку с широкими рукавами, с открытой шеей, он сделал к ней еще один шаг.
— Более, чем достаточно, — предупредила она. Он стянул рубашку через голову.
— Хватит, — приказала она. — Наденьте ее снова.
— Ты помнишь, что я говорил тебе в тот день на взморье, описывал, как я буду любить тебя?
Кэтлин ничего не ответила, но румянец смущения, окрасивший ее лицо, дал ему ясный ответ.
— Я все еще хочу этого, Кэтлин. Очень, очень хочу. Хочу чувствовать твою обнаженную грудь своей обнаженной грудью, хочу дотрагиваться до тебя…
— Прекратите! — она отступила, задев стол. — Я вырежу ваш язык!
— Действуй, — одним большим шагом он сократил расстояние между ними и теперь стоял в нескольких дюймах от нее.
Она подняла кинжал. Ее взгляд остановился на его широкой груди.
— У тебя много шрамов, англичанин. Думаю, ты не сказал правды, где ты получил их.
— Теперь это вряд ли имеет значение. Ты же собираешься вонзить кинжал мне в грудь, не правда ли? Ты воин и хорошо умеешь владеть оружием. — Он ткнул себя пальцем под ребра. — Вот хорошее место, где нет костей, которые могли бы помешать твоему лезвию легко проникнуть в тело, — он раскинул руки, надеясь, что она не услышит бешеные удары его сердца. — Вот твой шанс, Кэтлин. Не упусти его.
Кинжал опустился вниз. Весли замер, ожидая прикосновения холодной стали. Нож со стуком упал на пол.
— Благодарю тебя, Господи, — пробормотал Весли и потянулся к ней. Она отпрянула.
— Я размозжу тебе голову, вот увидишь.
Он осмотрел ее, спрашивая у себя, не появилось ли у нее какое-либо другое оружие. —
— Чем?
— Вот этим, — твердый кулак врезался в челюсть Весли, заставив его покачнуться.
Искры посыпались у Весли из глаз. Всю нижнюю часть лица охватило огнем. Отступив назад к кровати, он сел держась рукой за поврежденную челюсть.
Кэтлин посмотрела на него таким неуверенным взглядом, какого он еще у нее не видел. Весли ощупал челюсть. Не сломана, однако, рассечена.
Гнев со скоростью шторма овладел им. Он обожает ее, да, но ее следует укротить.
— Боже, женщина! — взорвался он. — Я по горло сыт твоими забавами. Ты будешь стоять насмерть, защищая свою священную девственность?
— Мужчины и девственность! Да вы, наверное, совратили половину Англии. Только какое это имеет значение, если у меня самой был мужчина?
— Ах, так этот испанец уже… — он прервал себя, покачав головой. — Нет, я знаю, Кэтлин. В первый же раз, когда я поцеловал тебя, я понял, что ты невинна, — он провел пальцем по подбородку. Хитрость кавалериста, принуждение и убеждение не дали никаких результатов. Ни один мужчина не сможет обладать Кэтлин Макбрайд, кроме того, кто любит ее по-настоящему.
Однако, как он может показать ей, что у него на сердце, если она не подпускает его к себе, если она цепляется за нереальные мечты об иллюзорном благородном испанце?
— Послушай, Кэтлин. Мне бы хотелось заключить с тобой сделку.
— Я не заключаю сделок с вероломными англичанами.
— Просто выслушай меня. Ты заявила, что любишь этого испанского парня, и, думаю, надеешься, что он любит тебя.
— Я не просто надеюсь, а уверена в этом без всяких сомнений.
У Весли одна бровь поползла вверх — Настоящая любовь? Чистая, всепрощающая любовь, о которой поэты слагают песни?
Черты ее лица смягчились от воспоминаний. — Да. Чистая, как зеленые холмы весной.
— И всепрощающая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117