Она не желала показывать, насколько встревожили ее слова дочери.
После отъезда герцогини Мария-Беатрис впала в глубокую меланхолию, и Яков уже подумывал – а не предоставить ли ее на несколько дней заботам итальянских служанок? Ему было неприятно сознавать, что его присутствие расстраивает ее не меньше, чем разлука с матерью.
В начале января Мария-Беатрис сказала ему:
– Когда я начну готовиться к рождению ребенка, у нас отпадет необходимость ночевать в одной комнате.
Яков грустно посмотрел на нее.
– Хорошо, – вздохнул он. – Все будет так, как ты пожелаешь.
Служанки уложили ее в постель. Как всегда по вечерам, она дрожала. Вот и все, скоро он будет здесь. Она боялась всего этого – его прихода, исчезновения служанок, задувания свечей.
Он опаздывал. Служанки, перешептывавшиеся в углу, этого не замечали, но она сразу обратила внимание. Слава Богу, подумала она, хоть какая-то передышка перед моими мучениями.
Служанки все шептались и шептались – а он все не появлялся.
– Его Светлость задерживается, – наконец сказала Анна. Мария-Беатрис кивнула.
– Да, вы можете идти. Скоро он будет здесь.
Они вышли, а она осталась лежать в постели, с дрожью прислушиваясь к шагам за дверью.
Все было тихо – только потрескивали свечи да ветер завывал за окном.
Мария-Беатрис прождала не меньше часа, затем заснула, а утром, проснувшись, увидела рядом с собой взбитую подушку, ровно постеленное одеяло – и поняла, что он так и не приходил.
Она села на постели, расправила локоны и сладко потянулась.
Если бы все ночи проходили так же спокойно, как эта – разве не примирилась бы она с жизнью при дворе английского короля? Наряды здесь были роскошные, пиры и увеселения – тоже. И король не уставал повторять, что она стала самой видной дамой при его дворе.
Странное дело! Ее мать уехала, и она осталась совсем одна в этой чужой стране; но вот, избавленная от необходимости исполнять супружеский долг, она чувствовала себя почти счастливой, хотя еще недавно не могла поверить в подобный исход событий.
Не пришел он и на следующую ночь. А через день она узнала – почему.
О причине его отсутствия поведала Анна. Лучше других служанок понимавшая образ мыслей своей госпожи, она решила не утаивать того, что стало известно ей.
– Он проводит ночи с любовницей, – сказала Анна. – Думаю, теперь он не будет досаждать вам своими визитами. Эта женщина еще до брака была с ним в амурных отношениях, и, говорят, он по-прежнему предан ей.
– Любовница? – опешила Мария-Беатрис. – Но ведь теперь у него есть жена!
– Ваш брак был угоден государству, а не ему. Отныне он всегда будет спать с любовницами. Как и его брат, уже давно забывший дорогу в спальню королевы.
– Тогда все понятно, – бесцветным голосом произнесла Мария-Беатрис.
– Вы довольны, моя госпожа? – спросила Анна.
– Я скажу ему, что мне не очень-то приятно знать о его связи с этой женщиной.
Анна удивленно вытаращила глаза.
– В таком случае, кое-что непонятно мне. Неужели вы не видите всех преимуществ этого положения? Покуда он с ней, вы свободны.
– О да, – спохватилась Мария-Беатрис, – и за это премного благодарна ему.
– Ну, а если вы желаете избавиться от его домогательств, то кто же здесь вам поможет, как не его любовница?
– Да, конечно, – вздохнула юная герцогиня. – Разумеется, ты права.
Настала ночь, служанки задули свечи и ушли. Она ждала его – ждала и злилась. Вот уже пятые сутки он не появлялся в ее покоях.
Беременной она себя не чувствовала. Следовательно, у него тоже не было повода для таких мыслей. И все же он по-прежнему проводил ночи с любовницей.
В конце концов это было просто унизительно. Ее, принцессу, предпочли какой-то другой женщине! Мало того, она состояла в законном браке с ним. А как он притворялся, будто рад видеть ее, приплывшую к нему из-за моря!.. Словно и не знал, что граф Петерборо исчерпал все запасы красноречия, уговаривая ее мать выдать дочь за него замуж.
А теперь ею откровенно пренебрегали – из-за кого? Из-за любовницы!
Но вот… не его ли шаги послышались в коридоре? Все-таки пришел… Она села на постели, сложила руки на груди и замерла в напряженном ожидании.
Нет, это не он – просто кто-то прошел за дверью. Она уставилась в темный угол спальни. Поняла, что и сегодня будет спать одна.
Мария-Беатрис попробовала представить себе женщину, с которой он остался. Какая она? Наверняка красавица. Как и все любовницы. Ведь мужчины ходят к ним отнюдь не ради исполнения супружеского долга. И ради них они покидают своих законных жен… в темноте, в одиночестве.
Вот оно, слово – одиночество! Ей здесь одиноко.
Она снова легла и заплакала. А вдруг он придет и застанет ее в слезах? Тогда он скажет: не бойся, маленькая, я сейчас уйду, если это тебе угодно.
Он будет доволен – потому что ему приятнее быть с любовницей, чем исполнять свой супружеский долг. Но долг – это святая обязанность! А если ею пренебрегают пятую ночь подряд?
Мария-Беатрис стиснула зубы и ударила кулаком по соседней подушке.
Затем уткнулась лицом в ладони и громко зарыдала. Ее поразило только что сделанное открытие. Она хотела Якова.
ВЫСОКИЕ ЧУВСТВА
Девочки, гулявшие в ричмондском парке, образовали умилительную картину. Две пары прохаживались под руку – сразу видно, лучшие подруги: принцессы Мария и Анна; Анна Трелони и Сара Дженнингс. Сара умела выгодно преподать себя, и принцесса Анна не переставала хохотать над ее остроумными репликами.
Две сестры Вилльерс, Елизавета и Екатерина, держались немного позади – в круг избранных они не входили. Мария то и дело пожимала руку Анны Трелони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105