Тем не менее Яков был его братом, а это значило, что Карл не мог не тревожиться за судьбу герцога Йоркского и не предотвратить дальнейшие последствия его глупости.
Несчастья посыпались на Якова с тех пор, как он женился на католичке, размышлял король, так почему же не поправить положение, выдав его дочь за протестанта?
Получив известие о решении Карла, Вильгельм рассмеялся. Затем позвал Бентинка и рассказал о случившемся.
– Так-то, друг мой. Брачный союз с Англией. Признаться, три года назад я мечтал о таком предложении. Принцессу Марию я видел, в общем она производит благоприятное впечатление. Бот только воспитана без подобающей строгости – говорят, ей даже позволили обучиться танцам и игре на сцене.
– Она может стать королевой Англии. Вы учитываете это обстоятельство, Ваше Высочество?
– Учитываю… хотя это не обстоятельство, а всего лишь вероятность. – Тонкие губы Вильгельма изобразили нечто похожее на улыбку. – Нет, для брака я еще не созрел. И вовсе не хочу, чтобы мои дяди думали, будто могут давать обещания в обмен на мою дружбу. Не забывайте, Бентинк, ведь они объявили нам войну – что касается меня, то я всегда буду об этом помнить.
Чуть позже Вильгельм написал королю Англии: «Увы, превратности судьбы не позволяют мне думать о женитьбе».
Поставив точку, он злорадно ухмыльнулся – попытался представить, какое впечатление эти слова произведут на его дядей.
Карл расхохотался.
– О! Наш племянник решил поиграть в великого полководца! Что ж, видимо, нам придется считаться с его самомнением – в какой-то мере он прав. Но мы все равно женим его на Марии. Всему свое время, никуда он не денется.
Герцог Йоркский был настроен менее добродушно. Ах, этот недоделанный зазнайка! Отвергнуть руку его любимой дочери! Мало того – пренебречь Англией, ибо в один прекрасный день Мария могла стать английской королевой.
– Ненавижу этого выскочку, – сказал он. – И никогда не прощу оскорбления, которое он нанес Марии.
Карл пожал плечами. Он уже решил – рано или поздно, брак состоится. А если так, то к чему же лишние страсти?
Судьба Вильгельма складывалась куда как благополучно. Голландцы его любили – ценили за настойчивость и целеустремленность и уж во всяком случае не хотели, чтобы их правитель в чем-либо уподоблялся бесшабашному английскому монарху. На улицах его встречали с ликованием; никто не сомневался в том, что он приведет страну к победе.
Вильгельм жил ради Голландии. У него было много планов на будущее; разбить всех врагов, принести народу богатство и процветание. Он знал, что родился править людьми. Для полного счастья ему, правда, требовалась супруга. Он хотел, чтобы голландцы поняли: после него у них будет другой Вильгельм Молчун, тоже со своим прозвищем, но не хуже предыдущего.
Он зарекомендовал себя блестящим военачальником – человеком немногословным и мужественным. Он был героем нации.
И вдруг страну облетела тревожная весть: принц Оранский лежит при смерти.
Когда появились первые признаки болезни, он не поверил случившемуся; однако врачи, едва лишь взглянув на него, в ужасе отпрянули.
В тот же день к нему пришел Бентинк.
– Друг мой, – сказал принц, – отойдите от моей постели – заразитесь, не дай Бог. Знаете, что у меня нашли?
– Оспу. Так говорят врачи. Принц закрыл глаза ладонью.
– От этой болезни умерла моя мать.
Бентинк внимательно посмотрел на матово-бледную руку принца. Он знал, что болезнь запущена – следовательно, шансов на выздоровление было немного. Бентинку уже дали знать о ликовании врагов Вильгельма.
Он подошел к постели и встал на колени.
Принц отнял руку от лица и медленно повернул к нему голову. Взгляд Вильгельма был мутным, почти невидящим.
– Ступайте прочь, – тихо произнес он.
– Я не покину вас до тех пор, пока вы будете нуждаться в моей помощи, – сказал Бентинк.
Вильгельм поморщился – не потому что ему не понравились слова Бентинка. Болезнь развивалась слишком быстро, и он их просто не понял.
В передней Бентинк застал врачей.
– Его Высочество желает, чтобы я остался с ним.
– Вы когда-нибудь болели оспой? Бентинк покачал головой.
– В таком случае вы подвергаете себя огромной опасности.
– Опасность нависла и над Голландией.
– Ему вы не поможете, а себе навредите.
– Принц пожелал, чтобы я остался.
– Он и злейшему врагу не пожелал бы такой участи.
– Может быть, – согласился Бентинк. – Но почему бы он не мог сделать исключение для лучшего друга?
* * *
В Голландии готовились к худшему. На улицах Гааги люди говорили:
– Он пришел к нам, как мечта, которой не суждено сбыться. Что-то теперь с нами будет? Неужели нами будут править французы? Французский король, слыхать, уже празднует смерть нашего принца. Как будто не знает, что он еще не умер!
– Будем молиться за его выздоровление. Без принца Голландия пропадет.
По всей стране люди выбегали из домов, едва заслышав стук копыт на проезжей дороге.
– Ну?.. Какие новости?.. Как там наш принц?
А в комнате больного Бентинк сидел возле постели своего друга и внимательно смотрел на его изможденное лицо. Он провел много бессонных ночей, но уходить из комнаты не собирался – видел первые признаки выздоровления.
Когда врачи заметили, что такой безнадежный больной уже не сможет поправиться, он воскликнул:
– Принц хочет жить, а это главное! Если уж он ставит себе какую-нибудь задачу, то всегда добивается своего – можете мне поверить.
Вильгельм открыл глаза и посмотрел на Бентинка.
– Все это время вы были со мной, – сказал он.
– Да, Ваше Высочество. Но вы были без сознания и не могли знать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105