Фигура с копьем на изготовку в одной руке, подняв другую руку вверх, надвигалась на отступающих перед нею язычников. Из поднятой руки вырывалось стилизованное пламя. За нею вереницей двигались странные создания, по всей видимости не люди. Было неясно, преследуют они святую или покорно двигаются за ней, чтобы испросить благословения. Клирики отошли в сторону. Хатуи понизила голос:— Об этом лучше не говорить вслух. Незаконный сын короля Генриха, Санглант, родился в Терсе. Мне рассказал Вулфер. Мать принца, женщина-эльф, была так плоха после родов, что некоторые думали, она не выживет. Королевский двор оставался на месте два месяца, пока она не оправилась и не встала на ноги. Но когда она поднялась с постели, сразу же ушла куда-то, и больше ее никто не видел. Говорят, что она исчезла с лица земли.— Но куда она могла деваться? — спросила Ханна. — Куда может направиться такое создание? На остров Альбу?— Больше я ничего не знаю. Может быть, и это неправда.— А может быть, и правда, — задумчиво протянула Хан на, разглядывая следующий рельеф. Та же фигура, легко узнаваемая по плащу и знаку огня у ладони, приближалась к арке, в которой стояла похожая на человека фигура, окруженная стилизованным узором из перьев. У нее были крылья. На крылатой фигуре был пояс из черепов. Далее — тот же арочный портал в уменьшенном виде: стол, окруженный вертикальными камнями, которые, насколько можно было судить, в этот момент падали наземь, поверженные волею святой.— А где мученический конец святой Ипполиты?Хатуи мрачно улыбнулась:— Вот здесь, она погибает под скалой. — Она показала на завершающий рельеф в конце зала. В противоположном конце в камине вспыхнул огонь, Виллам предложил королю расположиться у камина и отведать вина.Принцесса мучилась еще долго. Под утро следующего дня, в праздник святого Сормаса, тринадцатый день месяца авриля, она, к всеобщему облегчению и ликованию, родила здорового младенца женского пола.Генрих подозвал Хью.— Вы проявили себя как добрый советник моей дочери, — сказал он, одаривая Хью золотым кубком тонкой работы из своей сокровищницы. — Теперь я надеюсь, что она воцарится после меня.— Бог благословил ваш дом и вашу кровь, ваше величество, — ответил Хью. Хотя в этот день его осыпали комплиментами, он ни словом, ни жестом не выказал неподобающей гордыни, не намекнул на свою роль в этом событии. Казалось, он не замечал и изменения своего положения при дворе.В этот вечер по просьбе сестры Росвиты он читал фрагменты «Жития святой Радегунды», счастливую историю, несколько неожиданную для жизни святой, о том, как благочестивую молодую женщину, решившуюся остаться чистой и таким образом приблизиться к чистоте небесной, полюбил император Тайлефер. Ухаживая за ней, он поборол ее сомнения. Преклонение перед добродетелями, честью и достоинством императора растопили ее сердце, и они заключили брак, как только она достигла совершеннолетия.— Пора подумать о замужестве Сапиентии, — заключил чтение король Генрих. — У короля Салии много сыновей.— Может быть, стоит послать принцессу Сапиентию в Истфолл, когда она оправится? Она наберется опыта управления государством.— Лучше я буду держать ее при себе, — определил Генрих. — Но Истфолл нуждается в маркграфе. Может быть, туда стоит послать Теофану. — Король размышлял вслух, трапеза шла быстро и весело. Впервые за несколько месяцев, фактически впервые после известия о смерти Сангланта, Генрих казался бодрым.Три дня пролетели в беспробудных пирах — ведь надобно ж было как следует отблагодарить Господа за такое благословение, ниспосланное королевскому дому! Сапиентия была еще слишком слаба, чтобы появиться на пиру. Кроме того, обычай предписывал неделю оставаться в постели, практически взаперти, чтобы никакие отрицательные воздействия, никакие нечестивые мысли извне не коснулись молодой матери в это благословенное время.Ханна не уставала удивляться количеству поглощаемой на пирах провизии. Она подумывала, что бы на этот счет сказала ее мать, но потом вспомнила ее же высказывание, что как живет король, так и королевство.О боже, в это время год назад они покинули Хартс-Рест. С ней были Вулфер, Хатуи и бедный храбрый Манфред. Она коснулась значка «орла». Где-то сейчас Лиат? 2 Лиат присела, обхватив колени руками. Сидеть на земле было невозможно, слишком сыро. Все было в воде. Грязь налипала на колеса и днища повозок, отваливаясь комьями при толчках. С каждой ветви срывался водопад на любого остолопа, который неосторожно ее касался. Трава и деревья плакали постоянно, даже когда дождя не было.Выступление было отложено до первого дня месяца Сормаса, и все же было слишком сыро для военного похода. Но откладывать больше не стали — слишком уж манила награда.— Сможешь? — прошептал Алан. Он отступил на три шага. Тоска и Ярость сидели от них в броске камня.Она не отвечала. То, что собаки продолжали держаться от нее на расстоянии, могло означать, что они чувствуют скрытую в ней силу и опасаются ее. «Дерево горит». Она содрогнулась. Научится ли она когда-нибудь управлять собой? Она должна попробовать.— У нас не слишком много времени, — поторопил он. — Меня скоро начнут искать.— Тихо! — Она подняла руку, и он отступил еще на шаг. Собаки скулили. В дереве кроется способность гореть, память огня. Может быть, как пишет Демокрит, крошечные неделимые строительные камешки, сцепляясь вместе, образуют все вещи во Вселенной. В дереве некоторые из них могут представлять огонь. Если она сможет достать огонь через элементарное окно и вызвать в них память и пламя.Древесина жарко вспыхнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175