— Может быть, настало время дать покой его памяти, — тихо сказал Генрих однажды вечером, и Росвита просто пробормотала что-то одобрительное.Так и было устроено. Следующим утром маленький кортеж в составе короля Генриха, Гельмута Виллама, Росвиты с тремя клириками, отца Хью, одного «орла» и группы «львов» вышел из дворца. Дорога вела мимо зеленеющих полей в деревню, жители которой высыпали наружу, чтобы приветствовать короля. Генрих благословил младенцев, вынесенных родителями, чтобы он мог возложить руку на каждую чумазую голову. Полузаросшая тропа шла к берегу реки. Здесь еще не спавшая вода омывала высокую траву. Но брод был довольно неглубок, всадники остались совершенно сухими, промокли лишь «львы».Перед ними на склоне виднелись груды развалин, увенчанных поставленными кольцом камнями. Когда-то здесь стояли здания, построенные неизвестно кем. Были ли то люди, воздвигнувшие кольцо камней? А может, другие существа, которые пришли позже, чтобы поддерживать влияние камней — или, наоборот, защищать от него окружающий мир? Рядом река, хорошие земли вокруг. Место вполне пригодное для жизни, о чем свидетельствуют пережившие все это деревни. Но мало кто захотел бы без крайней надобности селиться вплотную к каменной короне.Генрих спешился и направился вверх в сопровождении одного лишь Виллама.— И вот они оба оплакивают своих сыновей, — изрек брат Фортунатус, с любопытством оглядываясь вокруг. — Именно здесь исчезла женщина Аои?— Наверное, в кольце камней, — предположила Амабилия. — И бедный Виллам потерял своего сына в каменном кольце.— Неужели? — спросил брат Константин. — Я не знал.— Это было до того, как вы у нас появились, брат, — елейным голосом сказала Амабилия, не упускавшая возможности не только напомнить молодому человеку, что он еще юнец, но и подчеркнуть, что он сын варрской леди, симпатизировавшей Сабеле. — Молодой Бертольд был прекрасный молодой человек, настоящий ученый. Такая жалость, просто позор, что ему не дали присоединиться к Церкви, а вместо этого женили.— Но что с ним случилось?Брат Фортунатус повернулся, предвкушая удовольствие от возможности посплетничать:— Он собрался с группой слуг и сопровождающих исследовать кольцо камней над монастырем Херсфельда. — Он замолчал, наслаждаясь широко раскрытыми глазами Константина, понизил голос до драматического шепота и закончил: — И все они пропали бесследно.— Тихо! — прикрикнула Росвита, удивившись собственной резкости. — Бертольд был хороший мальчик. Не надо делать игру из его исчезновения и горя отца. — Она увидела, что Хью уселся на развалинах стены поодаль и раскрыл книгу.— Посмотрите-ка лучше развалины. Брат Константин, здесь вы можете найти камни с дарийскими надписями. Не приближайтесь к королю и не навязывайтесь, разве что он сам пригласит вас.Тем временем король вместе с Вилламом исчез в круге камней, со своим любимым «орлом» и полудюжиной «львов». Клирики рассыпались по склону, а сама Росвита как бы ненароком направилась в сторону Хью, пробираясь между кучами камней и ямами.— Отец Хью! — обратилась она к нему, усаживаясь на ровный участок стены.— Ваша мать была столь любезна, отправив своего медика к принцессе Сапиентии.С улыбкой обернувшись к ней, он аккуратно закрыл книгу. Она успела заметить лишь неровные колонки каракулей, набросанных на странице спешащей, но смелой рукой.— Да, конечно, хотя мне кажется, что моя мать вскоре вернется ко двору, закончив свои дела в Австре.— Ну да, замужество. У вас есть какие-нибудь новости? — Так как любые новости в самый момент их прибытия стали бы известны ее клирикам, эта фраза была лишь уловкой. Она это знала и полагала, что он тоже это понимает, хотя по всегда любезному лицу Хью трудно было что-нибудь понять.— Увы, нет. Может быть, — он хитро улыбнулся, — брат Фортунатус уже что-то знает, что еще не дошло до нас с вами.Это заставило ее засмеяться. Хью был похож на своего отца. Альбский раб и в то же время любовник маркграфини Джудит был еще притчей во языцех при дворе во время прибытия туда сестры Росвиты, в конце правления короля Арнульфа. Он не мог остаться незамеченным ни одной молодой женщиной, пусть даже и посвященной Церкви. При ближайшем знакомстве он оказывался, однако, глупым и тщеславным созданием. Он погиб в результате несчастного случая на охоте, а его сына отдали в церковь. Хью не обладал такой поразительной мужской красотой, какая была свойственна его отцу, но был достаточно хорош собою, чтобы не удивляться, что принцесса Сапиентия его соблазнила. Если, конечно, соблазнение было односторонним, в чем Росвита сомневалась. При всем своем высокомерии Хью был известен как заботливый сын. Становясь фаворитом и советчиком Сапиентии, он усиливал позиции матери при дворе.— Отличная погода, не правда ли, отец Хью? — Она повернула лицо к солнцу.— Жаль, что король грустит в такой день. — Он указал на кольцо камней. Можно было видеть Генриха и Виллама, переходящих с места на место. Король держал у лица тряпицу, которую время от времени прижимал к глазам.— Он должен упокоить память принца в своем сердце, — сказала она, отвлекаясь от своего намерения, — прежде чем принц сможет найти покой там, вверху.— Но принц наполовину эльф, а говорят, что эльфы после смерти обречены скитаться по земле в виде темных теней.— Лишь Господь может ответить на этот вопрос. Вы с Санглантом одного возраста, не так ли?— Да, — кратко ответил он.— Но вы посещали королевскую школу, а он нет.Хью посмотрел в сторону камней. Он был высокого роста, хотя и не столь высок, как Санглант. Отличались они и цветом волос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175