Не видела!Послышался звук сыплющихся камней, я завопила, почувствовав несильный удар, стала отмахиваться и чуть не рухнула, когда моя рука не встретила никого. Меня охватил панический страх, не дающий двигаться, думать… Он ослепил меня. Отобрал зрение!Чья-то рука толкнула меня, я рухнула, взмахнув ногой, почувствовала, что попала в него, и он тоже свалился.– Сука! – ахнул он, и я взвизгнула, когда он ухватил меня за волосы и выдернул клок.– Еще! – радостно крикнул Ал. – Покажи все, на что способен!– Ли, не надо! – крикнула я. Краснота перед глазами не проходила. Господи, Господи, пусть это окажется иллюзией! От Ли послышались темные слова, звучащие ругательствами. Я услышала запах жженного волоса.От внезапного сомнения защемило сердце. У меня не получится. Он меня в любом случае собрался убить. И способа победить тут нет. Боже мой… что я себе думала?– Ты навел на нее сомнения, – удивленно сказал Ал из черноты. – Это очень сложные чары. А что еще? Умеешь ты показывать будущее?– Я умею показывать прошлое, – где-то рядом сказал Ли, тяжело дыша.– О! – радостно воскликнул Ал. – У меня блестящая идея! Заставь ее снова пережить смерть отца!– Нет… – прошептала я помертвевшими губами. – Ли, если в тебе есть хоть капля сострадания, не надо!Но ненавистный голос что-то зашептал, и я застонала, проваливаясь в себя, и душевная боль прорезалась через физическую. Папа. Отец. Папин последний мучительный вздох. Ощущение его сухой руки в моей, ощущение ушедшей силы. Я оставалась, отказываясь уходить ради чего бы то ни было. Я была там, когда остановилось его дыхание. Я была там, когда его душа освободилась, оставив меня дальше жить самостоятельно, рано, слишком рано. Это сделало меня сильной, но изуродовало.– Папа, – всхлипнула я, чувствуя, как болит в груди. Он хотел остаться, но не смог. Он пытался улыбнуться, но улыбка не вышла. – Папа! – прошептала я тише, и у меня выступили слезы. Я пыталась оставить его со мной, но не смогла.Черная печаль выросла из моих мыслей, втянула меня в себя. Он меня покинул. Его больше нет. Никто никогда даже близко не мог заполнить эту пустоту. И никогда не сможет.Я всхлипывала, меня переполняла мучительная память о той минуте, когда я поняла, что его нет. Нет, не тогда, когда меня от него оттащили в больнице, а через две недели, когда, побив школьный рекорд в беге на восемьсот метров, я искала на трибунах его гордую улыбку. Его не было, и вот тогда, только тогда до меня дошло, что он умер.– Блестяще! – прошептал рядом со мной рафинировано-культурный голос Ала.Я не двинулась, когда рука в белой перчатке взяла меня за подбородок и подняла мне голову. Я его не видела, когда заморгала, но ощущала тепло его руки.– Ты сломал ее окончательно, – сказал Ал, дивясь.Ли тяжело и хрипло дышал – явно это отняло у него много сил. Я не могла перестать плакать, и слезы капали со щек, остывая на ветру. Ал отпустил мой подбородок, и я свернулась клубком на щебенке у его ног, и мне все равно было, что теперь будет. Папа, Боже мой, папа! – Она твоя, – сказал Ли. – Сними с меня метку.Я ощутила обнявшие меня руки Ала, они меня подняли с земли. Я не могла не прижаться к нему – было так холодно, а от него пахло лосьоном «олд спайс». Я знала, что Ал – это извращенная жестокость, но я вцепилась в него и заплакала. Мне не хватало его, Боже мой, как мне его не хватало.– Рэйчел, – прозвучал голос моего отца, извлеченный из памяти, и я разрыдалась еще сильнее. – Рэйчел, – прозвучал он снова, – ничего не осталось?– Ничего, – сказала я сквозь рыдания.– Ты уверена? – ласково и заботливо спросил папин голос. – Ты очень старалась, ведьмочка моя. Ты действительно сражалась с ним изо всех сил и потерпела поражение?– Да, – сказала я в паузе между рыданиями. – Я хочу домой.– Тс-с, – успокаивал он меня, и рука его была прохладной в моей тьме. – Я тебя отнесу домой и положу спать.Ал зашагал куда-то. Я была сломлена, но не уничтожена, мой разум восстал, желая уйти глубже в ничто, но воля выжила. Вопрос стоял так: Ли или я, и я хотела сегодня выпить свое какао на диване Айви, и почитать учебник психологии.– Ал, – шепнула я, – Ли должен умереть.Дышать стало легче, память о смерти отца отступила далеко в глубину мозга. Она так давно была там похоронена, что легко нашла свое место, воспоминание за воспоминанием уходили, чтобы возвращаться ко мне одинокими ночами.– Тихо, Рэйчел, – сказал Ал. – Я знаю, что ты задумала, когда дала Ли себя измолотить, ноты умеешь полностью разжигать демонскую магию. – Он засмеялся с радостью, от которой я похолодела. – И ты моя, не Тритона, не чья еще, а только моя.– А моя демонская метка? – напомнил Ли, стоя в нескольких шагах от нас, и мне хотелось заплакать от жалости к нему. Он был настолько мертв, и сам еще этого не знал.– Ли тоже умеет, – шепнула я. Я уже видела небо. Проморгавшись как следует, я различила темную тень Ала со мной на руках, силуэтом на фоне подсвеченных красным облаков. Облегчение постепенно меня охватывало, разгоняя последние сомнения и оставляя вместо них мерцающие надежды. Лей-линейные чары иллюзий действуют недолго, если только не заключить их в серебро. – Попробуй его. Попробуй его кровь. Его тоже лечил отец Трента. Он умеет разжигать магию демонов.Ал резко остановился:– Да будь я трижды благословен! Вас таких двое?Я взвизгнула, упав и напоровшись бедром на камень.Сзади в страхе и изумлении вскрикнул Ли. Обернувшись, я всмотрелась, протирая глаза, увидела, как острый коготь Ала полоснул Ли по руке. Выступила кровь, меня замутило.– Мне очень жаль, Ли, – шептала я, прижимая к груди колени. – Мне очень, очень жаль.Ал испустил низкий горловой звук удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156