Вот на прошлой неделе переводила Стивена Хокина. Ну и работка была, скажу я вам. Что-то там про астрофизику. Как будто он не по-английски говорил.— Могу себе представить.— В аудитории было тихо, будто ангел пролетел. А в конце все аплодировали стоя и… — она потерла носик указательным пальцем, — он очень хороший. Я чуть не расплакалась.Линли улыбнулся и почувствовал к ней симпатию.— А Елене Уивер вы никогда не переводили?— Нет. Мне кажется, она и думать об этом не желала.— Ей не хотелось, чтобы люди считали ее глухой?— Не совсем так, — сказала Бернадетт, — по-моему, она гордилась своим умением читать по губам. Это сложно, особенно если глухота врожденная. Мои родители — они оба глухие, — кроме «с вас три фунта» и «спасибо», ничего не читают. А Елена была виртуозом.— Как она соприкасалась с «Обществом глухих студентов»?Бернадетт в задумчивости наморщила носик:— Не знаю. А вот Гарет знает. Сюда.Конференц-зал, куда Бернадетт провела Линли, был размером с аудиторию. Кроме большого прямоугольного стола, покрытого зеленым сукном, там ничего не было. За ним, склонившись над тетрадью, сидел молодой человек. Прямые волосы цвета мокрой жухлой травы спадали на широкий лоб и закрывали глаза. Он иногда отрывался от письма и грыз ногти на левой руке.— Погодите-ка, — сказала Бернадетт, пощелкав выключателем у двери.Гарет Рэндольф поднял голову. Он медленно встал и собрал со стола использованные салфетки, комкая их в руке. Он оказался высоким бледным парнем с ярко-красными рубцами от прыщей. Обычный студент, синие джинсы и футболка с надписью «Вы сурдопереводчик?» поверх какого-то непонятного жеста.Гарет не шевельнулся, пока не заговорила Бернадетт, а потом спросил ее, не сводя с Линли глаз, кто это.— Инспектор Линли из Нового Скотленд-Ярда, — повторила Бернадетт.Ее руки порхали рядом с Линли, как юркие белые птички. .— Он пришел поговорить с тобой насчет Елены Уивер.Гарет снова окинул Линли взглядом. С ног до головы. Рассекая руками воздух, что-то ответил, и Бернадетт тут же перевела:— Не здесь.— Хорошо, — сказал Линли, — где ему нравится, там и поговорим.Передавая слова Линли, Бернадетт посоветовала:— Инспектор, общайтесь напрямую. С Гаретом. Говорить в третьем лице о человеке не совсем красиво.Гарет прочел ее слова и улыбнулся. Его руки быстро замелькали в воздухе. Она рассмеялась.— Что он сказал?— Говорит, спасибо, Берни. Мы все-таки сделаем из тебя Глухую.Они вернулись в коридор и зашли в душную комнату, нагретую вовсю пыхтящим радиатором. Комнатка была совсем маленькая: здесь поместились только стол, металлические полки на стенах, три пластиковых стула и раскладной фанерный столик, на котором стоял уже знакомый Линли текстофон.С первым же вопросом Линли понял всю невыгодность своего положения. Ведь Гарет смотрит не на него, когда он говорит, а на руки Бернадетт, и если вопрос застигнет парня врасплох, Линли не поймет этого по его глазам. Как без живого голоса определить, на чем собеседник делает акцент, а о чем умалчивает. Козырь Гарета — тишина мира вокруг. Линли же не знал, как действовать в такой ситуации, не знал, получится ли у него вообще что-нибудь.— Я очень много слышал о ваших отношениях с Еленой Уивер. Если не ошибаюсь, вас познакомил доктор Кафф из Сент-Стивенз-Колледжа.— Да, познакомил, на ее же счастье, — ответил Гарет, четко и отрывисто рассекая руками воздух, — чтобы помочь ей. Или даже спасти.— Приведя ее в ГЛУСТ?— Елена не была глухой. Вот в чем проблема. Она могла бы ею стать, но не стала. Не разрешили бы.Линли нахмурился:— Что ты имеешь в виду? Ведь все говорят… Гарет глянул на Линли со злостью и схватил листок бумаги. Зеленым фломастером вывел: Глухой и глухой. Подчеркнул заглавную Г три раза и сунул листок Линли.Изучая написанное, Линли слушал Бернадетт. Девушка одновременно показывала Гарету то, что говорит.— Он имеет в виду, инспектор, что глухота Елены начиналась с маленькой буквы г. Эта глухота — инвалидность. А здесь все, и Гарет в особенности, Глухие с большой буквы.— Группа не таких, как все? — спросил Линли и подумал, что его мысль как нельзя лучше подтверждает слова Джастин Уивер.Гарет продолжал:— Да, Группа. Группа не таких, как все. Мы живем в тишине. Более того. Быть Глухим — значит жить по-особенному. Быть глухим — значит быть инвалидом. Елена была глухой.Линли указал на первое слово:— А тебе хотелось, чтобы она стала Глухой, как ты?— А вам бы не хотелось увидеть, что ваш друг перестал ползти и побежал?— Не уверен, что понимаю аналогию.Заскрипев стулом по линолеуму, Гарет поднялся, подошел к книжной полке и вытащил два больших альбома в кожаном переплете. Бросил их на стол. Линли увидел, что на каждом стоит акроним ГЛУСТ.— Вот что значит Глухой. Гарет снова сел.Линли полистал альбомы. Это была хроника жизни «Общества глухих студентов» за последний год. Каждый раздел начинался с отдельной страницы и выведенного каллиграфическим почерком названия: Михайлов день, Великий пост, Пасха.В альбомах были письменные материалы и фотографии к ним. Сборная ГЛУСТа по американскому футболу — на трибунах бьют в огромный барабан, посылая команды игрокам по специальному коду вибрации; танцы — при помощи мощных динамиков музыка превращается в ритм, который ощущают глухие; пикники и встречи, где десятки рук двигаются в такт, а лица сияют.Над ухом Линли раздался голос Бернадетт:— Ветряные мельницы, инспектор.—Что?— Когда руки поднимают. И машут ими. Похоже на ветряные мельницы.Линли пролистывал альбомы. Три команды гребцов — их ударами по воде при помощи красных флажков дирижирует рулевой на борту;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135