огромный метроном, чьим пульсирующим ритмом управляют десять перкуссионистов; люди за городом, они улыбаются, одеты в камуфляж, в руках флаги с надписью «Стрелки и следопыты ГЛУСТа»; команда танцоров фламенко; команда гимнастов. И на каждой фотографии вместе с участниками того или иного действа — люди, объясняющиеся на языке целого сообщества. Линли закрыл альбомы:— Вас много.— Дело не в количестве. Это наша жизнь. — Гарет поставил альбомы на место. — Глухота — это стиль жизни.— А Елена хотела быть Глухой?— Она не знала, что значит Глухой, пока не попала в ГЛУСТ. Она с детства заучила, что «глухой» сродни «инвалиду».— У меня создалось другое впечатление, — ответил Линли, — насколько я понял, родители Елены делали все возможное, чтобы научить ее жить в мире звуков. Научили читать по губам. Научили говорить. Уж что-что, а под глухотой они меньше всего разумели инвалидность, особенно в отношении Елены.Гарет тяжело задышал.— Щёт папейи, щёт , — сказал он и руками объяснил, что имел в виду.— Невозможно научиться жить в мире звуков. Можно научить мир звуков жить рядом с нами. Научить остальных относится к нам как к обычным людям. А отец хотел научить ее играть в звуки. Какая послушная девочка — читает по губам. Какая умница — разговаривает.— Это не преступление. В конце концов, мы все живем в мире звуков.— Это вы живете в мире звуков. Мы же прекрасно обходимся без них. Нам не нужны ваши звуки. А вы не можете в это поверить, считая себя особенным, вместо того, чтобы понять — вы в другой группе.Помнится, почти на ту же тему рассуждала Джастин. Глухие — это неполноценные люди. А слышащие, черт побери, неужели идеальны?— Она такая, как мы, — продолжал Гарет, — как ГЛУСТ. Здесь. Мы вместе. Понимаем друг друга. А он не хотел. Не хотел, чтобы Елена была с нами.— Ты про отца?— Ему хотелось убедить Елену в том, что она слышит.— Что Елена думала по этому поводу?— Представьте, что вас заставляют верить в то, во что вы в принципе не можете верить.Линли повторил свой вопрос:— Она хотела стать Глухой?— Она не знала…— Да, сперва не знала, потому что не имела представления, о чем речь. Хотела ли Елена стать Глухой, познакомившись с вами?— Захотела бы. Со временем.Б ответе Гарета было все. Даже будучи посвященной, Елена не желала превращаться в Глухую.— Значит, Елена участвовала в жизни ГЛУСТа только потому, что на этом настоял доктор Кафф. Иначе ее исключили бы из университета.— Но только сначала! Потом она ходила на встречи, на танцы. Ближе знакомилась с людьми.— И с тобой тоже?Гарет рывком выдвинул средний ящик в столе. Вытащив упаковку жвачки, он развернул одну пластинку. Бернадетт потянулась было вперед, чтобы привлечь его внимание, но Линли остановил ее: «Пусть». Гарет медлил, но Линли решил, что лучше подождет, ведь Гарету сложно доставать «Джуси Фрут» и одновременно смотреть на руки Бернадетт. Когда Гарет наконец поднял голову, Линли сказал:— Елена Уивер была на восьмой неделе беременности.Бернадетт прокашлялась.— Боже, — сказала она. — извините. И передала Гарету слова Линли.Гарет посмотрел на Линли, перевел взгляд на дверь. Он продолжал нарочито медленно жевать. Почувствовался теплый сладкий запах.Руки его при ответе двигались так же медленно, как и челюсть.— Я не знал.— Вы не были любовниками? Гарет покачал головой.— Елена, по словам мачехи, регулярно виделась с кем-то начиная с декабря прошлого года. На ее календаре стоит особый значок. Рыбка. Случайно, не ты? Вы встретились примерно в это время, я не ошибся?— Я с ней познакомился. Узнал ее поближе. Так хотел доктор Кафф. Но мы не были любовниками.— А парень в спортзале назвал ее твоей подружкой.Гарет взял вторую пластинку жвачки, открыл ее, свернул в трубочку и закинул в рот.— Ты любил ее?И снова Гарет опустил глаза. Линли вспомнил скомканные салфетки в конференц-зале и посмотрел на его бледное лицо.— Ты не горевал бы так о том, кого не любишь, Гарет, — сказал Линли, несмотря на то, что парень опустил глаза и не смотрел на руки Бернадетт.— Он хотел жениться на ней, инспектор. Он мне сам однажды об этом сказал. И…Гарет почувствовал, что рядом с ним разговаривают, он поднял голову. И отчеканил что-то руками.— Я сказала правду, — ответила Бернадетт, — сказала, что ты хотел на ней жениться. Он знает, что ты любил ее, Гарет. Это совершенно очевидно.— В прошлом. Любил, — Гарет не показывал на сердце, скорее бил себя по груди, — это закончилось.— Когда закончилось?— Она не любила меня.— Это не ответ.— Она любила кого-то другого.— Кого?— Я не знаю. Мне это не интересно. Я думал, мы вместе. А мы не были вместе. Так-то.— Когда она тебе об этом сказала? Недавно, Гарет?Он помрачнел:— Я не помню.— В воскресенье вечером? И поэтому ты с ней спорил?— О господи, — пробормотала Бернадетт, одновременно жестикулируя.— Я не знал о ребенке. Она ничего мне не сказала.— А про другого мужчину? Которого она любила? Она сказала тебе об этом? В воскресенье вечером?— Инспектор, не думайте, что Гарет имеет какое-то отношение к… — произнесла Бернадетт.Гарет перекинулся через стол и схватил руки Бернадетт. Затем что-то отрывисто показал.— Что он говорит?— Не хочет, чтобы я защищала его. Говорит, что сам защитится.— Ты будущий инженер и сейчас на последнем курсе, да? — спросил Линли.Гарет кивнул.— Инженерная лаборатория как раз возле Болотного шоссе, так? Ты знал, что Елена в то утро пробегала поблизости? Ты когда-нибудь видел ее на пробежке? Бегали ли вы вместе?— Вы думаете, что я убил ее, потому что она не любила меня? — последовал ответ. — Вы считаете, что я ревновал ее? Вы так решили, потому что другой получал то, о чем мечтал я сам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135