Они были готовы воевать и дальше, но патронов осталось маловато – на это сонмище «гадеров» явно не хватит.
Вторая волна чудовищ докатилась до поверженных собратьев, но нас атаковать не спешила. Чтобы согреться, им нужно было поесть. И, забыв о нас, «гадеры» начали трапезу – она же тризна. Можно было безбоязненно возвращаться к баррикаде.
На полпути к ней мы услышали впереди, в поселке, приглушенные расстоянием крики и выстрелы. Бросились бегом, проскочив мимо саней и поленниц. В Тутолове вовсю шла бойня.
«Опоздал! Опоздал!..» – молотом стучало в висках. Я наддал, и рудокопы безнадежно отстали. Несся по улице, перепрыгивая через живые бревна и уворачиваясь от хищников, которые пытались наброситься на меня. Я не стрелял – берег патроны. Чувствовал: очень скоро они мне понадобятся.
«Гадеры» прорвались в поселок с тыла и стали теперь его полновластными хозяевами. Они заполонили улицы и штурмовали один дом за другим. Забаррикадировавшиеся жители стреляли в них из окон, обливали кипятком, пытались поджечь – но «гадеры» были хитры и неустрашимы. Долго тутоловцам не продержаться.
Часть жилищ была захвачена чудовищами, и там шел пир. Некоторые «гадеры» вдруг раздумывали осаждать очередной дом и бросались в завоеванные – в надежде урвать кусок у более удачливых собратьев. Начиналась жестокая драка.
Настин дом я нашел быстро – она описала его, когда мы встретились на ярмарке. Да и трудно заблудиться в поселке, выстроенном в виде квадрата с открытыми углами. Нашел, обогнул бегом глухую стену и остановился как вкопанный. На мгновение я едва не потерял сознание – до того мне стало страшно. Мертвый «гадер» застрял в деревянных воротах. Значит, хищники уже здесь.
Перебираясь через труп чудовища, я увидел, что голова его искромсана. Рядом с ним лежал мужик с окровавленным топором в руке. Ног ниже колен у него не было, и он истек кровью. Больше человеческих тел видно не было.
– Не стреляйте! – на всякий случай крикнул я, чтобы не выпалили со страху в меня. Но здесь некому было стрелять.
Добротные двери дома, изнутри припертые мебелью, «галерам» пробить так и не удалось, хотя еловые доски были все в расщелинах. Хищники попали внутрь, проломив хлипкую дверь черного хода. Изнутри не раздавались человеческие голоса – только скрип половиц, тяжелый топот и жуткий хруст.
Не помня себя, я кинулся в дом по следам чудовищ. Влетев в сени, я наступил на хвост «гадера», который пожирал тушу другого хищника. Хвост взвился в воздух и со страшной силой обрушился на то место, где я только что стоял. На доли секунды я успел опередить «гадера» и отпрыгнуть в сторону. А потом я выстрелил. И промазал. Чудовище было ранено в шею. Еще один выстрел, и пуля пробила мозг. Первый!..
Из пролома доносился треск и топот. В доме хозяйничали несколько «гадеров». С следующим хищником я столкнулся на крутой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Это была хитрая бестия. Увидев человека с ружьем, он не попытался убежать или броситься на меня – понимал: не успеть. Свернувшись в кольцо, «гадер» покатился по ступеням вниз. Сбей он меня с ног – Игорю Пришвину конец.
Я ускорился и успел трижды выстрелить, прежде чем чудовище вывалилось в сени. Первая пуля угодила ему в позвоночник. Живое кольцо ударилось о перила и проломило их. Разворачиваясь на лету в облаке летящих обломков, «гадер» бился о стены и падал, падал… Вторая пуля вошла ему в брюхо, немного не достав сердце. Третья ударилась чуть выше и пронзила «движок». Готов…
Людей я нашел в одном месте – вернее, то, что от них осталось. Матери не прижимали к груди детей, отцы не стискивали в окоченевших руках топоры и кочерги. Окровавленные куски тел лежали посреди огромной кухни, окружая большущую русскую печь с несколькими плитами. На сей раз я был точен. Тремя выстрелами положив трех лакомящихся человечиной «гадеров», я убедился, что здесь только мертвецы. Я наклонялся к человеческим останкам, чтобы определить, кто здесь – кто. Подобрал с пола откушенную женскую руку, пытаясь понять, не Настина ли она. Чужая! Слишком натружены пальцы. Потом разглядывал обрывок платья. Нет, такое бы она не надела. Насти не было. Нет ее! Нет! Господи, как я был счастлив! Мне даже не было стыдно за эту радость.
Я начал обшаривать дом. Он был довольно велик: на двух этажах жило двенадцать семей. Я звал:
– Настя!!! Настя! Это Михаил! Вылезай – не бойся!
Она не отвечала, и меня вновь начал охватывать ужас. Я заглядывал под кровати, распахивал дверцы одежных шкафов, лез в чуланы. Ни-ко-го. В комнатах только что кипела жизнь – и вот все мертвы. Поверить в это можно только умом, но не сердцем.
Во время поисков я убил еще двух «гадеров», – похоже, они, как и я, искали девушку. Убил походя, почти не целясь – руки все сделали сами. Итого восемь. В доме их больше не осталось. Но и патроны в моем патронташе подходили к концу.
Настя пряталась на самом верху – на чердаке, забившись под застреху. Только поэтому хищники ее не нашли. Она сидела сжавшись в комочек и не отвечала мне, даже когда я добрался до нее. Была она в домашнем платье и тапочках, а на чердаке холодрыга.
– Настя! Слава богу! – по-бабьи причитал я, обнимая и гладя ее по голове. – Все будет хорошо. Все обойдется. Больше ничего не бойся.
Девушка не вскрикнула, не пыталась вырваться из моих рук. Она меня словно не замечала. Ее била мелкая дрожь, да глаза часто-часто моргали. Я понимал: Настя в глубоком шоке, и нужно поскорей вытащить ее отсюда. Если она сможет идти своими ногами, спастись нам будет гораздо проще.
Наконец девушка сумела разжать намертво стиснутые зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151