– Пусть узнает часть правды, – с обидой произнес Роги. – Может быть, тогда он нам поверит. Хуже не будет. Великие Логики о многом догадываются – ну и что это изменило?
– Кое-что, – ответил голос. – Они отстранились, вышли из игры, перестали влиять на стратегию Гильдии, и равновесие было нарушено. Это худший вариант.
– Ни за что не поверю, что главное для вас – равновесие. – Я всунулся в их разговор. Если вели его вслух, значит, он предназначался и для меня. – Докажите.
– Доказали одному такому, а он расстроился и сгоряча выпустил себе кишки, – усмехнулся Роги Нивширп. – Звали его Тояма Насадзаки.
Тояма Насадзаки… Знаменитый и-чу, живший в Империи Восходящего Солнца. Он дошел пешком до самого сердца пустыни Такла-Макан и исчез там без следа. Многие предполагали, что Тояма геройски погиб в схватке с песчаным драконом. Еще одной легендой меньше.
– Ты слишком зашорен, чтоб быть послом, – с сожалением произнес Нивширп. – Очень жаль…
Его невидимый собрат молчал – наверное, плюнул и убрался восвояси. Или рассосался – обратно в Мировой Мицелий. Интересно, кто это был? И как общаются между собой разные ипостаси этого самого Мицелия?
И вдруг я понял: пока Рога жив, он нас отсюда не выпустит. Я ощутил тихий ужас – тот самый, от которого сила покидает члены и хочется лечь на пол, закрыв голову руками.
А потом я почувствовал, что больше не владею своим телом. Кто-то за меня двигает руками-ногами. Этот неведомый кукловод заставил Игоря Пришвина шагнуть вперед, к «барельефу». В тот же миг Роги снова заговорил. Он пытался остановить меня, говоря намного быстрее, чем может произносить слова любой из смертных.
– Неужели тебе не жалко своих самых любимых?! Они беспомощны! Они доверились тебе! А ты решил их убить!
Я молчал. Если заговорю – не сдюжу, отступлю. А отступать мне было никак нельзя. Внезапно я ощутил: никто меня ни к чему не принуждает, никуда силком не ведет. Я по собственной воле с превеликой радостью прикончу гадину – пусть даже погибну сам. К тому же в глубине души я был уверен: рожденный быть повешенным – не утонет. Мой срок еще не наступил, а значит, Настин и Анькин – тоже.
– Стой! Пока не поздно! Они умрут на твоих глазах! В страшных муках! Ты локти будешь куса…
Я коснулся Нивширпа лбом. Ослепительная вспышка, взрыв, чернота небытия. Все кончилось. Мы умерли…
Я очнулся и понял: ничего этого не случилось – только почудилось на миг. Вражьи угрозы – брехня. Я начал давить на «барельеф». Он был удивительно мягким; он поддался давлению и стал вжиматься внутрь стены. Я не удержал равновесия и провалился следом за ним.
Я попал в каверну – ни тебе пузырящейся черной массы, ни переплетения нитей грибницы, ничего. Роги Нивширп в считанные секунды растворился в воздухе или всосался в стену. И тут обман…
Тот мир, который я привык лицезреть, ощущать вокруг себя с самого детства, все чаще оказывается не более чем видимостью. И наши поступки оказываются не тем, чем представлялись доселе.
Я выбрался из каверны назад, в тоннель. В кромешной тьме, прижавшись к стене, Настя стояла ни жива ни мертва. Анька чуть слышно попискивала у нее на руках. Я попробовал зажечь висящую у меня на шее горняцкую лампу, и, слава Логосу, она загорелась.
– Все в порядке, – сказал я нарочито спокойным голосом. – Осталось сделать одно дело, и пойдем назад. Это недолго.
Настя закивала головой. В свете лампы я увидел блеск у нее под глазами и на щеках. Старшая моя девочка беззвучно истекала слезами.
– Все будет хорошо. Потерпи.
Нужно было делать дело. И очень быстро. Я зажег семь свечей, расставил их по кругу и стал раскладывать на неровном полу атрибуты. Я собирался свершить логическую процедуру под названием «закрытие могилы». В головное заклятие я намеревался заложить отсрочку исполнения, запустив что-то вроде бомбы с часовым механизмом. Если мы не успеем выбраться из этих катакомб, нас погребет в земной толще вместе с обитающей здесь нечистью.
Атрибуты были явно слабоваты, чтобы сжечь дотла этот рассадник чудовищ, да и заклинаниями я владел на уровне старшего логика – никак не выше. Не всем же быть Великими… По крайней мере, я сделаю все, что в моих силах.
Мир переполняет рассеянная энергия. Ее только надо уметь сконцентрировать и извлечь. Логические процедуры – один из путей. Магические ритуалы – другой. У Мирового Мицелия – собственные умения.
Наконец все было готово. По наитию я замкнул «цепь разрушения» тем самым амулетом против стратега зверей, что помог мне когда-то поймать неуловимого вервольфа. Поднялся с корточек, встал в середину боевой логической фигуры и начал читать заклинание. Я возвышал и возвышал голос, пока он не загремел.
– …из тверди земной вышла, в тверди да упокоится. Аминь! – закончил я почти громовым раскатом.
Стены дрогнули, и с потолка нам на головы посыпался песок.
– Бежим! – крикнул я Насте и, перепрыгнув через «цепь», схватил ее за руку.
Мы ринулись обратно – к поверхности, но земная твердь не собиралась так легко нас выпускать. Коридор неожиданно завилял, уводя нас совсем в другую сторону. В эти минуты я не пытался вспомнить будущее. Я твердо знал: век мой длинен, а значит, на сей раз как-нибудь спасусь. И надеялся, что уцелеем мы все втроем.
Мы неслись что есть духу, но коридор не думал кончаться. За очередным поворотом мы влетели в заваленный каменными глыбами тупик. И тут снова раздался голос – тот, что спорил с Роги Нивширпом:
– Мицелий уже покинул приговоренную тобой зону. Так что все старания напрасны. Прощай, логик. – И он смолк.
– Мамочка… – простонала Настя и села на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151