Поэтому я охотно погрузился в зарешеченный милицейский «уаз» и был даже польщен, когда по прибытии меня не сунули в камеру или в обезьянник, а пригласили в кабинет капитана Смирнова и угостили довольно говенным растворимым кофе.Начать разговор капитану Смирнову было не просто. Что там ни говори, а я сдал им убийцу, на поисках которого они давно уже поставили жирный крест. Отсюда был и кофе, и предложение «Мальборо», которым, думается мне, не угощают всех уголовников подряд.Наконец он сказал:— Это не моя инициатива. Понимаешь?— Понимаю, — кивнул я.— Но ты и его пойми!— И его понимаю, — согласился я.— А вот я тебя не понимаю! — заявил он. — Чему ты радуешься?— Тому, что попал в руки к интеллигентным и воспитанным людям.— Ты свою морду давно видел? — спросил он.— Сегодня утром, когда пытался бриться. Но не вы же мне ее рассадили, правильно?Бывает. Издержки производства. Зато я могу рассчитывать на справедливое и беспристрастное расследование моего дела.— Между нами — есть дело?— Нет. Будет завтра.— Какое?— Во время митинга застрелят губернатора.— Кто?— Я.— Кто-то из нас опупел, — подумав, констатировал капитан Смирнов. — Только не пойму кто — ты или я? Как ты сможешь завтра убить губернатора, если будешь сидеть у нас в камере?— Поэтому я и радуюсь, — объяснил я. — Это задержание избавляет меня от крайне неприятной работы.— А если бы тебя не замели, ты в самом деле стрелял бы в губернатора?— Нет. Но повесили бы на меня. Как вы думаете, зачем я отдал вам «тэтэшник», из которого убили Комарова?— Начинаю догадываться. Правда, смутно, — признался капитан.— Смутно, но правильно. Чтобы на меня не повесили и убийство Комарова.— Зачем ты мне это рассказываешь?— Вы спросили — я ответил. Это одно. Второе — чтобы вы были в курсе, когда к вам попадет дело о террористическом нападении начальника охраны коммунистического кандидата на представителя прогрессивных демократических сил. Я понимаю, что сделать вы ничего не сможете. Дело скорее всего сразу заберут в Генпрокуратуру.Но мне будет приятно, что хоть один человек знает правду.— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — неожиданно спросил капитан Смирнов. — Вот о чем. Как бы ты ни учился по арифметике в школе, а сообразить, что ты не мог найти пакет с пушкой через два дня после убийства Салахова в телецентре, как-нибудь уж смог бы.— Да откуда я знал, что его убили? — горячо запротестовал я.— Ладно, парень. Прибереги свои штучки для Москвы. У нас о каждом событии становится известно всем не то чтобы в момент свершения, а даже, как мне кажется, на полчаса раньше. Город у нас такой: все знают всех и все знают все.Маленький город, понимаешь?— Что маленький, понимаю, — согласился я, потому что оспаривать это утверждение было бы просто глупо.— Так вот я и думаю, что ты специально перепутал даты, чтобы вызвать у майора подозрения. И чтобы он оформил твое задержание.— Вы это сразу поняли? — с уважением спросил я.— Нет, только сейчас, — честно ответил капитан Смирнов.Без стука вошел майор Кривошеее, молча посмотрел на нас. Потом приказал капитану Смирнову, кивнув на меня:— Этот человек свободен.— Взять подписку о невыезде? — спросил капитан.— Я сказал: свободен. Никаких подписок. Никаких ограничений в передвижениях.Машину и все вещи, в том числе и личное оружие, немедленно вернуть. Желаю здравствовать, Пастухов. Мечтаю только об одном: чтобы нам с вами больше ни разу в жизни не встретиться.Я искренне огорчился:— Олег Сергеевич, а я-то в глубине души мечтал, что мы будем дружить домами, что вы будете приезжать в гости к нам половить лещей, а мы к вам.Майор внимательно посмотрел на меня и отчетливо произнес:— Сука ты, Пастухов! Понял? И молча вышел.Капитан пощелкал кнопками селектора, переговорил с какими-то людьми и отключил связь.— Неслабо, парень, — сказал он. — Очень неслабо. Звонок был из Москвы. А откуда — об этом я могу только догадываться. Дела-то, я гляжу, крутые. Не удалось тебе отсидеться у нас в СИЗО, а?— Да я не очень на это и рассчитывал, — признался я. — Но ведь всегда хочется о чем-нибудь помечтать.— То, что ты сказал о завтрашнем покушении на губернатора, правда?— Да.— На митинге будет примерно человек пятьдесят наших людей. Чем-нибудь мы можем помочь?— Боже вас сохрани! — взмолился я. — Только одним: не лезьте никуда. Нам еще других трупов не хватает. Ваша задача — охрана общественного порядка. Вот и охраняйте его.— Ну, тогда удачи тебе, парень.— Спасибо, Иван Николаевич. Удача никому никогда не мешает. А завтра она мне будет ой как нужна! * * * Возле моего «пассата», стоявшего на улице перед парадным входом в УВД, прохаживался смотритель маяка Столяров в том же сером поношенном плаще и в той же приплюснутой кепке. На этот раз он не стал спрашивать у меня, который час и незаметно совать в карман записки. Он просто прошел рядом, повернувшись спиной к сильному холодному ветру, вдруг потянувшему с Балтики, и негромко сказал:— Сегодня в двадцать. Там же. Не на «пассате». Отрубите хвосты.И исчез. Был человек — и нет человека. Это притом, что на улицах и народу-то было — раз, два и обчелся. V Перед встречей со Столяровым я провел тщательную рекогносцировку местности. Я и прежде, на двух митингах Хомутова, приглядывался, что тут к чему, но так, на всякий случай — вдруг пригодится. А тут уж мной двигало не праздное любопытство.Площадь Свободной России, бывшая имени Ленина, расстилалась как раз перед зданием бывшего обкома партии, а ныне губернаторской резиденции.В скверике перед обкомом когда-то возвышалась бронзовая пятиметровая скульптура вождя всего прогрессивного человечества на обширном гранитном постаменте, цоколь которого украшали фигуры разных трудящихся — или уже освободившихся от цепей проклятого капитализма, или еще только готовящихся эти цепи разорвать и с презрением сбросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114