И сейчас при всем дворе он произнесет страшные слова. «Принц Валерий – грязный соблазнитель, надругавшийся над законами Аквилонии!»После такого позора ничего другого не останется, как перерезать себе жилы или броситься на меч! Ибо не будет места в Аквилонии, где ему бы не плюнут в спину!Неожиданно он вспомнил себя маленького, трясущегося мокрого от слез и вечерней росы перед страшным волколаком. Как он шептал тогда «Митра всемогущий, сделай так, чтобы все это было понарошке…» Да уж воистину, все повторяется. «Митра всемогущий, сделай так, чтобы этот человек ничего не знал о Релате!»Валерий внезапно понял, почему никому не рассказал об Амилии.Потому что он втайне был рад смерти барона и его сыновей!Только боялся признаться себе в этом. Потому и не стал искать останки в горящем замке. Не потому, что это было бесполезно. Всегда можно что-то предпринять… А потому что страшился, что найдет кого-нибудь живого. Кого-нибудь из тех, кому бы лучше было умереть… По крайней мере, если бы такое случилось, то он сам оставался в безопасности.Но, оказывается, один из них жив, и только Митра ведает, что за слова сейчас сорвутся у него с языка.Он замер в ожидании.Вилер сделал знак рукой, и острия алебард, нацеленные на юношу, были отведены. С появлением молодого амилийца он весь как-то сжался, поник, точно чуял недоброе, но не видел возможности отвести беду, что с минуты на минуту грозила обрушиться на него и на Аквилонию.– Винсент, сын Тиберия, барона Амилии, если не ошибаюсь?.. Что за беда привела тебя к нам?Взбудораженные, перешептывающиеся придворные напирали со всех сторон, и Валерию даже пришлось исподтишка ткнуть локтем в живот кого-то особо ретивого. Впрочем, их можно было понять. Впервые за много зим Малый Выход, одна из самых скучных и формальных церемоний, прерывалась подобными эксцессами.И в их приглушенном ропоте неодобрение мешалось с любопытством.Винсент вытер рукавом пот с грязного, исцарапанного лба, гордо вскинул голову и поднялся с колен.– Ваше Величество! Я требую справедливости – и отмщения!Наследник Антуйского Дома напрягся. Начало не сулило ничего хорошего. Впрочем, оно могло относиться к чему угодно.Гул в зале усилился.Обычно столь степенно-сдержанные, вельможи не скрывали своего возбуждения. Женщины кудахтали испуганно, точно квочки. В толпе Валерий заметил напряженное, сосредоточенное лицо немедийца, злорадную физиономию кузена.И лишь один король, казалось, оставался спокоен во всеобщем смятении.– Никто не вправе требовать чего бы то ни было от властителя Аквилонии, – отчеканил он, и пунцовая краска стыда залила щеки юноши.Однако он продолжал стоять на своем.– Молю простить меня за дерзость, государь! Страх и гнев говорили моими устами, на миг заставив позабыв о почтении. Однако выслушайте, прошу вас… Вилер Третий милостиво кивнул.– Говори, сын Тиберия. Открой, что за дурные вести ты нам принес.Молодой вельможа обвел взглядом ряды придворных, ни упустивших ни звука из разговора, точно прося у них поддержки. Валерию показалось, он ищет кого-то глазами, но, не найдя, продолжил:– Ваше Величество, ужасное злодеяние совершено было вчера во владениях барона, моего батюшки…Он вдруг совсем по-детски шмыгнул носом, что так не вязалось с трагичностью его вида, и придворные невольно заухмылялись.Однако уже следующие слова Винсента сорвали с их лиц улыбку, как срывает пожелтевшие листья с дерев пронизывающий осенний ветер.– Отряд разбойников напал вчера на замок барона Тиберия, разорил и спалил его дотла. Отец мой и брат погибли. Большинство слуг убиты. Негодяям же удалось скрыться. Ваше Величество! Долг короны – отыскать и покарать преступников!Вилер молча выслушал его, в знак скорби склонив голову на грудь.– Тиберий… Верный мой Тиберий, – пробормотал он в отчаянии и, взяв юношу за плечи, заставил его подняться с колен, пристально вглядываясь в потное, все в потеках запекшейся крови лицо, точно силился прочесть в нем нечто, невыразимое словами.– Так это правда? – прошептал он наконец, отпуская Винсента. – Он мертв, мой Тиберий?Сын барона опустил голову, словно не в силах выдержать взгляд короля.– Да, Ваше Величество. Они убили его. Вид короля сделался страшен.Но кто?! Кто и зачем осмелился совершить подобное злодейство здесь, в Аквилонии, не страшась правосудия ни короля, ни самого пресветлого Митры?Наступило долгое молчание. Все в зале ждали, затаив дыхание, хотя и понимали, что ответа не последует, ибо кто мог знать… Но, вопреки их безмолвной уверенности, юноша подал голос. И лишь сейчас вся так долго сдерживаемая боль и ярость прорвались наружу.– Я не знаю, зачем это было сделано, Ваше величество! Но – я знаю, кто! И я готов сказать об этом здесь, перед всеми вами, призывая Митру в свидетели своей правоты.И, дождавшись, чтобы все взоры обратились на него, громогласно продолжил:– Люди, что сожгли амилийский замок и убили моего отца, носили цвета Антуйского Дома. Я видел их собственными глазами!Несколько мгновений в зале стояла напряженная тишина, подобная той, что длится так мучительно-бесконечно между вспышкой молнии и ударом грома. А затем все взоры обратились на Валерия.На миг его охватило головокружение, когда он ощутил себя центром всеобщего внимания, – возбужденного, недоброго. Все оказалось куда хуже, чем он предполагал. Недоуменная мысль поразила его: что сделал он, чтобы заслужить такую нелюбовь?Однако почти тут же он понял, насколько нелепо его удивление, ибо в отношении придворных, в сущности, не было ничего личного – лишь обычное человеческое торжество перед чужим падением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166