Эдуардо показал на другого пастуха:
— Пабло.
— Эдуардо и Пабло. — Мэтт снова сунул руку в карман, но другого двадцатипятицентовика не обнаружил.
— У вас не найдется двадцати пяти центов одной монетой? — спросил он у Верены.
— Нет, но у меня есть две монеты по десять центов и пятицентовик.
— Подойдет. Надо ему их отдать.
— Учтите, я собиралась на них позавтракать, — негромко произнесла она, выуживая деньги из кошелька. — Вот, держите.
— Благодарю, — и он протянул монеты мальчику. — Por Пабло.
Деньги были приняты с меньшим восторгом, чем можно было ожидать. Мальчишки начали спорить, кому двадцать пять центов достанется в виде одной монеты, а кому — в виде трех, и какой из этих двух вариантов лучше. К согласию они пришли не скоро; обладателем двадцатипятицентовика стал Пабло, мальчик с лицом херувима, очевидно, младший из двоих. Сделав знак рукой, он дал понять Верене и Мэтту, что они должны следовать за ним.
Взяв Верену за руку, Мэтт наклонился к ней и прошептал:
— Когда туда придем, предоставьте вести разговор мне.
— Тогда молите Бога, чтобы они говорили по-английски.
— С такой фамилией, как Брассфилд? Готов биться об заклад, что говорят.
Он пристально на нее посмотрел здоровым глазом и сказал:
— Послушайте, вам жарко, вы устали, а нам, наверно, тащиться очень и очень долго. Так давайте перестанем пререкаться по любому поводу, лучше заключим перемирие до самого Сан-Антонио.
Сердце у нее в первый момент замерло от неожиданности, а затем она почувствовала огромное облегчение. Он сказал до Сан-Антонио, а не до Колумбуса. Стараясь не выдавать охватившей ее радости, она бодро зашагала рядом с Мэттом. Подумать только, он едет с ней до Сан-Антонио и не оставляет ее одну!
На пороге дома стояла крупная, полная женщина и, заслонив рукой от солнца лицо, но все равно щурясь, всматривалась в даль. Различив фигуры двух людей рядом с Пабло, она широко раскрыла от удивления глаза и воскликнула:
— Боже милосердный! Па-а! Па-а, иди быстро сюда! Пабло ведет к нам гостей!
В дверях показался ее муж, высокий, худой, лысый мужчина, на котором, кроме фланелевых кальсон, ничего больше не было.
— Ну ты даешь, Сара, — раскричалась так, что и мертвых можно разбудить!
— Ты лучше глянь туда, — ответила она, показывая пальцем на приближающихся людей. — Говорю тебе, к нам идут гости! Из двоих — одна женщина.
Окинув взглядом раздетого мужа, она недовольно проговорила:
— Знаешь, па, ты выглядишь не очень-то прилично. Поди-ка надень штаны, пока мы еще одни.
— Должно быть, на дворе градусов сорок, а то и больше, — проворчал он и, бросив на три фигуры, бредущие под беспощадным солнцем, еще один взгляд, добавил: — Интересно, откуда они тут взялись?
— Не важно, главное — они идут сюда, это уж точно.
Одернув на обширном животе замусоленный передник, она пригладила рукой растрепанные волосы и, стараясь не показывать, как ей не терпится увидеть неожиданных гостей, спросила:
— Ну, как я выгляжу?
— А какая разница? — буркнул он. — Куда же они все-таки направляются? У них даже и лошадей нет.
— Если ты сейчас же не натянешь на себя штаны, — пригрозила она мужу, — я тебя не пущу обедать с гостями.
— А я бы очень желал для начала услышать, какого черта они здесь делают — не так уж я тут тоскую без общества, чтоб у меня мозги съехали набекрень.
Переступив через пыльный порог, он возвратился в дом и достал из-за двери двустволку. Когда Пабло с незнакомцами подошли совсем близко, он поднял ружье и нацелил его на них.
— Ну-ка, стой! — выкрикнул он.
Встревоженная жена нагнула ствол ружья вниз.
— Не обращайте на него внимания, — обратилась она к пришедшим. — У нас здесь не очень-то часто бывают гости, вот он и позабыл про хорошие манеры, которым его учила мама. Прошу вас, входите.
А мужу она бросила через плечо:
— Сет Брассфилд, надевай-ка штаны, я тебе говорю — и поживей! В кои-то веки к нам пожаловали гости, а ты хочешь их отпугнуть!
Верена никогда себе не представляла, что существуют места, подобные тому, которое она видела перед собой. Дом шерифа Гуда показался бы дворцом по сравнению с этим. Она не могла заставить себя сдвинуться с места, и Мэтью, взяв ее за руку, ободряюще произнес:
— Они лишь простые фермеры, вот и все.
— Но это не ранчо, это какая-то лачуга, — запротестовала она, и в этот момент, к ее ужасу, хозяйка, сойдя с покосившегося дощатого крыльца, двинулась им навстречу.
— Мэтью, я не думаю, что нам стоит… — начала было Верена.
Протянув для пожатия огрубевшую от работы руку, Сара Брассфилд широко улыбнулась, продемонстрировав отсутствие переднего зуба, и приветливо изрекла:
— Здравствуйте! Меня зовут Сара, а Сет — в доме, он приводит себя в порядок, чтобы к вам выйти. Надеюсь, — добавила она с надеждой в голосе, — вы не против пообедать с нами?
Когда она заметила порванное платье Верены и синяки на лице Мэтью, улыбка тут же сползла с ее лица:
— Боже ты мой! С вами небось приключился несчастный случай?
Мэтью и Верена ответила одновременно.
— Нет, — сказала она.
— Да, — произнес он.
Некоторое время женщина смотрела на них с полным недоумением, затем тяжело вздохнула и переспросила:
— Так да или нет?
— Э-э… да, нечто в этом роде, — решилась сказать Верена и беспомощно глянула на Маккриди.
— Мы упали с поезда, — без уверток ответил тот.
— Чего, чего?
— Поскольку Рена выросла на Востоке, она ни разу в жизни не видела овец, — начал объяснять он.
— То-то, я смотрю, вы так чудно разговариваете, — кивнула головой женщина. — Я сразу подумала, что вы нездешняя.
Она снова окинула Верену взглядом, сочувственно защелкала языком, а затем продолжала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108