Расспросив капитана, я совершенно убедился в том, что это и есть те вражеские корабли, которые мне приказано уничтожить. – Генерал проглотил комок в горле, но собрался с силами и продолжил: – Флот лютеран оказался меньше, чем я предполагал. Я считал, что адмирал Морган командует по меньшей мере двенадцатью судами. Поэтому я приказал изменить курс и направился в Маракайбо.
Увы, по воле Божьей два дня не устанавливался попутный ветер, поэтому я добрался до Венесуэлы только двадцать седьмого апреля и стоял там под покровом темноты, пока демоны не подняли тревогу.
Дон Алонсо, благородный, печальный и возвышенный, привлекал к себе всеобщее внимание. На фоне пылающих красными и желтыми тонами гобеленов, вышитых руками умельцев Арагона и Кастилии, внушительно вырисовывалась его огромная фигура.
– Войдя в неохраняемый форт Палома, мы с удивлением обнаружили, что адмирал пиратов практически не причинил вреда этой крепости, только опрокинул несколько пушек. Я немедленно высадил войска на берег, и они заделали пробоины в стенах и привели орудия в порядок.
– Разумные действия, – поддержал его Алькодете, коренастый человек с выпяченной вперед грудью, – А что потом, ваше превосходительство?
– После чего я выслал на разведку небольшое судно; разведчики подтвердили, что Маракайбо действительно находится во власти адмирала Моргана. – Кадык на шее дель Кампо несколько раз дернулся. – Кабальеро, я просто не мог поверить в то, что силы этого отважного разбойника состояли всего из восьми легких кораблей с очень плохим вооружением.
Генерал Гонсало Саладо агрессивно выставил вперед короткую черную бороду.
– Тогда как же, ради всего святого, вы позволили лютеранам сбежать от вас?
Поскольку Саладо был незнатного происхождения и известный спорщик, дель Кампо не обратил на него ни малейшего внимания и продолжал говорить, обращаясь только к дону Андреасу и дону Хуану Пересу де Гусману, как будто в комнате больше никого не было.
– В моем распоряжении находились три хорошо вооруженных галиона – сорокапушечный, тридцатипушечный и двадцатичетырехпушечный корабли, – которые я и поставил на якоря на входе в лагуну. После чего занял боевые позиции в фортах на входе в гавань.
Брат Иеронимо и другой доминиканец наклонились вперед, упершись локтями в колени. Они не отрывали глаз от сухого, изможденного лица генерала.
– Я не собираюсь оправдываться, ваше превосходительство, – заявил дель Кампо, – потому что невероятная отвага этого демона Моргана выходит за грань разумного. Вы можете себе представить? Эти англичане имели наглость прислать ко мне одного из именитых горожан Маракайбо с белым флагом и сообщить, что я, генерал вооруженных сил его королевского величества, должен выкупить город!
Гусман высказал предположение:
– Вы, естественно, не обратили внимания на это наглое требование?
– Поскольку я хотел положить конец страданиям Маракайбо, хотя этот несчастный провинциальный городок вполне заслужил подобную участь, – дель Кампо бросил на помощника алькальда, который скорчился на стуле, презрительный взгляд, – мне показалось, что разумнее будет вступить в переговоры.
И я дал знать адмиралу пиратов, что решил заблокировать выход с озера. Я предупредил его, что если он не выдаст мне немедленно всю добычу, рабов и пленных, то я атакую его, поймаю и повешу не только его, но и всех матросов, которые попадут мне в руки.
Судья Андреас де Амилета откинулся назад в кресле. Он чувствовал огромную симпатию к этому офицеру, не боявшемуся говорить правду, которая могла стоить ему не только карьеры, но и жизни.
– С другой стороны, я обещал Моргану и дал слово кабальеро, что если он отдаст мне добычу, то я позволю его кораблям спокойно уйти.
Саладо огрызнулся:
– Но, ваше превосходительство, что заставило вас унизиться до заигрывания с лютеранином?
– Оставьте при себе ваши замечания, пока вы лично не столкнулись с Энрике Морганом, – отрезал дель Кампо. – Хотя он и кровожадный бандит, но в то же время весьма опытный генерал, о чем вам, наверное, сможет рассказать Боргеньо – он был в Порто-Бельо.
На лице губернатора де Гусмана застыло огорченное выражение.
– Да, да, конечно. И что же было потом?
– Он был настолько дерзок, что отказал мне, – буркнул дель Кампо, – и заявил, что его лютеранские собаки предпочитают утонуть в собственной крови, чем просить о милосердии.
Первого мая мои наблюдатели донесли, что пираты поднимают паруса. Как безумные они набросились на нас, шесть маленьких кораблей, один барк и посыльное судно. Впереди всех плыл корабль, который оказался своеобразной бомбой. Я хочу сказать – брандером.
Несмотря на огонь с нашей стороны, брандер приблизился, и как только он поравнялся с «Магдаленой», с него забросили крючья и зацепились за нее. Брандер, начиненный порохом, смолой и прочей горючей дрянью, взорвался, превратившись в сплошной костер. – Широкие плечи рассказчика поникли, когда он с сердитым смирением развел руками. – Несмотря на наши отчаянные усилия, нам не удалось оторваться от него, поэтому, когда на моем корабле загорелись паруса и носовая надстройка, я – да поможет мне Господь! – был вынужден приказать всем покинуть «Магдалену».
Дель Кампо сорвал простой, пожелтевший от пота воротник и показал темную красную отметину.
– Вот! Вы все, кабальеро, видите этот шрам, который остался у меня на память о борьбе с огнем. Слава святому Винсенту и Божьей Матери, что мне удалось добраться до острова Палома. Мой второй галион прижали к берегу четыре пиратских корабля. – Дель Кампо вздрогнул, рассказывая об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170