Что произошло с ним за последние дни? Он мог только гадать, потому что благоразумно воздерживался от расспросов.
Стоя под алым тентом, Морган постепенно осознал, что редко когда удавалось, если вообще удавалось, собрать в одном месте столько прославленных – и никому не известных – предводителей конфедерации береговых братьев. Вон там из своей шлюпки вылезал страшный садист Жан-Давид Hay, или Олоннэ. Рядом с натянутым тентом Ив Тиболт, который убил Левассера, предшественника Уаттса на посту губернатора, – присел на корточки и чертил на песке бессмысленные узоры. Из главнейших капитанов здесь не было только Джона Дэвиса, «Кары Флориды», и умного, крепкого старого голландца Эдварда Мэнсфилда.
Как в Бристоле, на совете с предателем Мишелем Мизеем, Морган ощутил неожиданное чувство своей приниженности. Здесь собрались почти две дюжины корсаров-ветеранов, пиратов и флибустьеров; капитанов, которые доказали свою храбрость, опытность и способность к командованию. Неудивительно, что Элиас Уаттс насмехался над его желанием руководить экспедицией.
Поднялся шум любопытных голосов, в которых, однако, проскальзывали уважительные нотки, когда появился губернатор в сопровождении лейтенанта и отряда крепостной стражи. Стоя около стола, отец Сьюзан выглядел слабым и маленьким, несмотря на пышный мундир собственного изобретения из оранжевого и голубого сатина.
– И снова я приветствую вас в Кайоне, мои дорогие друзья и капитаны конфедерации.
Секретарь в засаленной белой куртке притащил Уаттсу стул, и как только губернатор уселся, некоторые капитаны плюхнулись прямо на песок, но большинство остались стоять.
– Нам надо обсудить наши дела, – объявил полковник Арундейл, – поэтому не будем медлить. Вначале мы заслушаем доклад капитана Рикса о последней вылазке на Эспаньолу.
Огромный, возвышающийся над всеми, Рикс лениво выдвинулся вперед. Бросались в глаза иссиня-черные волосы и отсутствие кончиков обоих ушей, потому что годом раньше он был доставлен на Барбадос обритым и закованным в кандалы в наказание за какое-то мелкое преступление. Кроме того, англичанин сразу обращал на себя внимание своим костюмом. На нем была разукрашенная желтая куртка, оранжевый жилет и яркие голубые сетчатые чулки. Однако в своей речи он оказался краток и точно изложил все подробности взятия Сантьяго на Эспаньоле. Тем не менее он не стал распространяться об отсутствии дисциплины и нерешительности, которые, по словам Моргана, вполовину уменьшили захваченную добычу.
– Иди сюда, висельник, со списком. – Рикс вытолкнул вперед парня с выбитыми зубами, который держал в испещренных татуировками руках охапку листов бумаги. – Вот, ваше превосходительство, отчет, сэр, а там, – Рикс указал на один из сундучков, – ваша десятая часть.
Сухой и еще более желтый, чем обычно, Уаттс предупреждающе поднял руку.
– Прежде чем считать добычу, капитан, будьте любезны, доложите нам о ваших потерях.
Все присутствующие впились глазами в Рикса. Потери значили больше, чем добыча, потому что от них зависела репутация капитана – и его шансы на то, чтобы набрать в следующее плавание первоклассную команду. Англичанин прокашлялся, и его изуродованные уши покраснели. – Среди моих матросов девять человек убито и вдвое меньше ранено.
– А что у тебя, Добсон?
– Мне не повезло, – пробурчал тот, кого спрашивали. – Хотя я вел своих людей – в основном французов – осторожно, но ничего не боясь, я потерял убитыми четырнадцать, а ранеными двадцать три.
– А ты, месье Дабронс?
Кун Дабронс, высокий, широкоплечий бретонец, который гораздо больше смахивал на англичанина, чем многие из присутствующих здесь англичан, огляделся перед тем, как ответить, словно желал предупредить, что любая критика в его адрес будет иметь последствия.
– Разве я виноват в том, что на лагерь неожиданно напали? Нет. Не наша очередь была ставить часовых.
– Твои потери? Давай говори. – Арундейл был непреклонен.
– Из-за невнимательности людей капитана Рикса в моей команде тринадцать убитых и двадцать один ранен.
Элиас Уаттс наморщил лоб так, что появились четыре параллельные морщины. Да, похоже, с командованием на этот раз дело обстояло именно так, как и говорил Генри Морган.
– А ты, капитан Морган, у тебя какие потери?
– Убитых нет, – громким, ясным голосом ответил валлиец, – и девять легко раненных.
Дабронс расправил массивные плечи, фыркнул и обернулся к другим французским пиратам.
– Не просто решить, чей экипаж на самом деле сражался, я так полагаю? Figurez-vous , наши храбрые английские друзья под героическим командованием капитанов Моргана и Рикса потеряли всего девять человек убитыми и четырнадцать ранеными, а мы, французы, потеряли двадцать семь, и сорок четыре ранено. – Огромные золотые серьги у него в ушах вспыхнули, когда он тряхнул головой и с яростью плюнул на ковер перед столом губернатора.
Рикс набросился на Дабронса.
– Клянусь Богом, я вколочу эту наглую ложь обратно в твою грязную глотку!
Уаттс изо всех сил замолотил рукояткой тяжелого пистолета, призывая к порядку, а его стража схватилась за аркебузы.
– Тихо! Тихо! Вы забыли, что не в обычае братьев ссориться на совете.
Несмотря на предупреждающий жест Джекмена, Морган выступил вперед и свирепо уставился на Дабронса.
– А почему у меня никто не убит? Потому что, несмотря на то, что матросы Рикса пренебрегли своими обязанностями, мои люди были настороже, почти трезвы и хранили порох сухим, поэтому, когда испанцы атаковали, они не застали нас врасплох. Поскольку мои товарищи капитаны как-то упустили из виду этот факт, – угрюмо добавил он, – то позвольте напомнить, что именно мои люди отразили удар врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170