– Запомни, дорогуша, что это вовсе не значит, что Гарри Морган собирается всю жизнь оставаться нищим, никому не известным бродягой без клочка земли. Запомни хорошенько, Анни: через несколько лет вся Англия – если не весь мир – будут знать мое имя!
Пальчики Анни все еще поглаживали блестящую серебристую поверхность щипцов, но вид у нее был озабоченный.
– Но, Гарри, ты ведь еще так молод.
– Ба! Ну и что? – фыркнул он с набитым ртом. – Я еще не встречал человека моего возраста, который мог бы скакать на коне или драться лучше меня. – Его голос раскатывался по маленькой спальне как звон стали. – Нет! Если есть Бог на небе и дьявол под землей, то ты скоро услышишь о Гарри Моргане, всесильном владельце поместий и титулов! – Сильными нетерпеливыми ударами он отсек кусок от буханки хлеба. – Нет, Анни, я не сошел с ума. Именно сейчас, в это мгновение готовятся великие события.
Анни опустилась на плетеный стул и уставилась на огонь, механически разглаживая голубой хлопковый фартук, из-под которого виднелись темно-серая юбка и четыре нижних юбки.
– Не понимаю, как ты можешь быть так… так уверен. Похоже, ты просто не понимаешь, сколько опасностей поджидает тебя на пути.
– Опасности? Морганы из Лланримни всегда плевали на любую опасность. – Его челюсти, на которых упрямо пробивалась щетина, несмотря на то, что он недавно побрился, упорно перемалывали еду. – Возьми, например, моего предка, старого Тома из Лланримни; это был самый бесшабашный искатель приключений во всех Нижних землях, и удача улыбнулась ему. Или мой дядя Эдвард. До того, как ему пришлось бежать в Вестфалию, спасая свою шею от кромвелевской веревки, он был полковником кавалерии и сражался вместе с графом Кэббери во время восстания .
– А что с ними стало потом?
– Предок умер в своей постели, уже в годах, залитый славой и виски. Про дядю Эдварда никто ничего точно не знает; ходят слухи, что он живет и служит на острове Барбадос – вместе с моим двоюродным братом Бледри из Кармартена.
– Твой дядя стал богатым – и его жизнь в безопасности?
Морган потянулся было за элем, но его широкая ладонь замерла на полпути.
– Вот это вряд ли! С тех пор как Кромвель – да сгниют его вонючие кишки – узурпировал трон, дядя Эдвард стал беднее попрошайки. Скорее всего он и кузен Бледри живут вместе и рады, что у них есть крыша над головой. Может, они оба уже умерли, я ведь точно не знаю.
– Тогда им не так уж повезло…
– Разрази меня гром! – неожиданно рявкнул Гарри. – Они считают, что такая судьба лучше, чем всю жизнь очинять перья в конторе какого-нибудь разжиревшего простолюдина или служить этому лицемерному убийце, вопящему свои псалмы, Оливеру Кромвелю.
Анни побледнела и вскочила со стула.
– Замолчи, глупый! Вон то окно открыто. – Она бросила испуганный взгляд на дверь спальни. – Ты что, хочешь нас всех отправить за решетку за такие разговоры? Внизу толпа посетителей – и многие из них за парламент. Молись Богу, Гарри, чтобы тебя никто не услышал. – Почувствовав, что он сейчас снова взорвется, она торопливо закрыла его рот ладошкой. – Ради всего святого – и ради тебя самого – держи язык за зубами.
Она не успела вовремя отстраниться, и он ущипнул ее за бедро.
– Может, ты и права, моя куколка.
– Я не твоя куколка, и вообще ничья! – набросилась она на него, потирая место, за которое он ее ущипнул. Иногда Гарри просто невыносим! – И будь добр запомнить это.
Но он уже снова был спокоен и показал ей на свой подарок.
– Узнаешь рисунок, который выгравирован на ручке щипцов?
Анни немедленно простила его и взяла в руки щипцы.
– Он напоминает маленького дракона; по-моему, он похож на изображение на твоем перстне с печаткой?
– Вот именно. – Морган запил остатки жаркого и пирога с почками огромным глотком эля. – Кавалер ордена Подвязки его величества назвал бы этого дракончика «грифоном». – Он согнул мизинец, чтобы пламя свечи осветило плоскую поверхность перстня. – Видишь, у этого маленького чудища крылья подняты как будто для полета, поэтому специалисты в геральдике назвали его «взлетающий грифон». В Брекноке, Кармартене и Глеморганшире можно найти много грифонов на всевозможных гербах.
Только расправившись с последним куском пирога, Морган повернулся к турнепсу.
– Эти чертовы корни совершенно безвкусные; поэтому, Анни, дорогая, давай-ка улучшим их вкус с помощью горячей воды и превосходного барбадосского рома твоей замечательной матушки.
Анни заколебалась и произнесла, запинаясь:
– Мне… Мне бы очень хотелось, Гарри, но м-мама велела не давать тебе больше спиртного, пока… – Она вспыхнула. – В конце концов, ты задолжал нам вовсе не пустячную сумму.
Он отмахнулся от ее возражений.
– Будь так любезна и сообщи мадам Пруэтт, что завтра я оплачу все счета до последнего цента. – Заметив ее недоверчивый взгляд, он добавил: – Я встречаюсь с друзьями, которые должны мне несколько фунтов.
Анни улыбнулась. Взгляните-ка! Разве он не красавец, особенно когда сидит вот так у огня и его непокорные каштановые пряди волос падают на шею.
– Но мам все-таки велела… ах, бедняжка, дорогой мой, я попробую незаметно принести тебе немного рома.
Как только башмачки Анни застучали вниз по лестнице, он полез в карман мешковатых коричневых штанов за запиской, на которую Анни так ревниво смотрела.
Когда он расправил бумажку перед единственным оловянным подсвечником, то от его пальцев на бумаге остались жирные следы. С чего бы это дочке старого богача Мишеля Мизея писать ему записки?
«Дорогой Гарри!
Как только вернешься, пожалуйста, окажи мне честь и приходи с визитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170