Инесса пронзительно взвизгнула. Все уставились на тяжелые двери красного дерева.
– О, Матерь Божья! Спаси меня – я пожертвую тебе все свои драгоценности.
Хриплый голос скомандовал:
– Открывайте, испанские крысы, или мы выкурим вас оттуда.
Кто-то забыл задвинуть тяжелые засовы после ухода дона Андреаса, и медный замок вначале прогнулся под серией тяжелых ударов, а потом двери красного дерева распахнулись, и в дом ворвались клубы пыли и запаха пороха.
– Спаси меня! Мама! Спаси меня! – Мерседес подбежала и вцепилась в голубое платье матери. Служанки пытались прикрыться фартуками или бросались к грубой коричневой рясе брата Пабло и хватались за него, бормоча неразборчивые молитвы. Расширившимися глазами дониселла Инесса смотрела, как на пороге выросла человеческая фигура. Потом в дверной проем просунулось дуло мушкета, и появились еще люди. Наконец ввалился и тот самый гигант, которого Мерседес видела на улице. К несчастью для всех домашних, это был Люк, бывший узник Порто-Бельо.
Следом за ним на пороге появился коренастый мулат в красных кожаных сапогах, которые он завоевал себе в бою, и шотландской юбочке из зеленого шелка; а потом в комнату ворвалось еще шесть или восемь ужасающего вида фигур с пистолетами наготове и обнаженными саблями, с которых на мягкие ковры закапала кровь.
Какое-то мгновение победители и побежденные молча смотрели друг на друга.
А потом Люк медленно выступил вперед, его волосатая грудь тяжело вздымалась в такт его дыханию. Внимание доньи Елены привлекла его яркая красно-желтая перевязь, и, к своему великому ужасу, она узнала в ней ту, которую сама с гордостью подарила дону Эрнандо два долгих дня назад. Она дико вскрикнула.
Пираты медленно подходили ближе, лохмотья одежды свисали с их плеч; от их босых ног на полированном паркете оставались грязные следы. Флибустьер-голландец облизал губы при виде таких роскошных ковров и полудюжины массивных серебряных светильников, которые покачивались на цепях. Никто не обращал внимания на все усиливавшийся резкий запах горящего дерева.
– Вы все одна семья? – спросил широкоплечий парень, который пригнулся, словно собираясь прыгнуть. У него был жуткий вид, потому что он по примеру мусульман-мавров обрил голову, оставив только одну прядь на макушке, и отрастил узкую восточную бородку. На загорелой груди у него была татуировка «Лучше быть мусульманином, чем папистом».
Гордо подняв голову, донья Елена выступила вперед из толпы служанок, которые распростерлись на полу и скулили, словно голодные щенки.
– Эти молодые леди – дочери его чести, судьи Андреаса де Мартинеса де Амилеты, а я его жена!
Один из мушкетеров перевел:
– Старая ведьма говорит, что они все одна семья.
– Это хорошо! – ухмыльнулся Люк, подергивая одну из мелких косичек, в которые была заплетена его борода. – Клянусь, что старый судья заплатит за них поодиночке больше, чем за всех вместе – они всегда так поступают, – так что оставим здесь старую клушу и заберем цыпляток.
Он направился к Инессе, но брат Пабло неожиданно выступил вперед и поднял распятие.
– Берегись, отродье сатаны, ты не посмеешь оскорбить священный образ.
Люк хорошо понимал испанский, поэтому выхватил палаш из ножен и на мгновение замер.
– Священный образ? Да, я помню один такой, который держали у меня перед глазами в Порто-Бельо, когда мерзкие святоши так выжгли мне спину, что я чуть не умер от боли. Так что, старый дурак, вот тебе твое пропятое идолопоклонничество!
Тяжелое оружие неожиданно описало дугу и нанесло удар. По всему дому дона Андреаса разнеслись отчаянные вопли, когда рука монаха, все еще сжимавшая распятие, словно по волшебству отделилась от запястья и с громким стуком упала к загорелым, покрытым пылью, босым ногам Люка.
– Ай! Иезус Христос! – ахнул монах, в ужасе глядя, как кровь хлынула из перерезанных артерий.
– Молчать, проклятый папист, получи по заслугам за то, что вы творили со мной и другими.
Пораженной Мерседес пришла в голову одна мысль. Только Давидо мог сказать этим еретикам, что брат Пабло – добрейший человек. Конечно, дон Давидо объяснит им, что дон Андреас де Амилета многим рисковал, спорил с архиепископом и даже оказал открытое неповиновение жестокому доминиканцу, чтобы спасти жизнь их соотечественника! Она бросилась вперед, но споткнулась о ноги распростертой на полу служанки.
– Англичане! – крикнула она, пытаясь вспомнить и подобрать немногие известные ей английские слова. – Мы друзья Давидо Армитеджа – послушайте…
– Боже мой! – ошарашенно произнес Люк. – Она говорит на человеческом языке.
– Мы друзья! Друзья! – лепетала Мерседес, умоляюще протянув вперед руки. – Не надо обижать, друзья.
Пират в лохмотьях когда-то белой в голубую полоску рубашки подошел поближе.
– Черт с ней, Люк, мне хочется изнасиловать ее прямо сейчас! Лучше этой куколки я не видел со времен Mapакайбо!
Внимание захватчиков привлек какой-то шум.
– Тише, там кто-то есть…
– Черт меня побери! – ахнул Люк, опустив саблю. – Ты призрак или кто?
Покачиваясь, в дверях стояло самое тощее и изможденное человеческое существо из всех, которым когда-либо удавалось устоять на ногах.
– Люк. – Дэвид изо всех сил старался не дать полу предательски ускользнуть из-под его ног. – По-послушай, ты… я…
– Клянусь Богом, да это доктор Армитедж, – взорвался Люк. – Ребята, да его едва можно узнать.
– Друзья… – Дэвид собирался сказать больше, сказать своим друзьям, чтобы они не причиняли вреда этим людям, но тут силы покинули его, колени у него подогнулись, и он свалился на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170