– Поднимемся куда?
Сверкая своим единственным глазом, Том Джадсон крикнул:
– Да, куда и какой будет наша добыча?
– В город, куда стекаются сокровища со всего Никарагуа, – крикнул в ответ Морган, – город, разжиревший от лени и гордости и совершенно беспечный, потому что он расположен в восьмидесяти лигах от моря. Я говорю вам, что Гранада лежит прямо перед нами и ждет нас, ничего не подозревающая и безмятежная, словно огромный золотой боров, которого пора зарезать!
Пираты подняли страшный крик.
Именно тогда Морган принял решение, которое он уже давно обдумывал.
– Значит, вы все хотите идти, а? Меня это не удивляет. Такое изобилие жемчуга, золота и других сокровищ убедило бы любого труса. Но я намерен взять только сто человек. – Тут же разнесся рев недовольных голосов, который Морган пресек криком: – Вы разве забыли, что случилось в Вила-де-Моса? В этот раз, клянусь славой Иеговы, наши корабли не останутся без надежной защиты.
«Разумный шаг», – сказал себе Армитедж. Морган предоставлял неуверенным и слабым духом пристойный повод остаться в тылу.
– Если больше ста человек из вас, ленивые собаки, готовы идти со мной по своей собственной воле, то, боюсь, нам придется тянуть жребий.
С позолоченными пламенем костра бородами, в грязных развевающихся лохмотьях команды трех кораблей почти в полном составе рванулись вперед, включая и чудака из Виргинии, который назвал себя Дэвидом Армитеджем. Их хирург, по мнению корсаров, вел себя очень забавно. Вместо того чтобы драться за добычу, этот парень проводил много часов в джунглях в компании с попавшимися ему навстречу индейцами в поисках каких-то трав, а также с помощью Кэтфута выспрашивал встречного и поперечного о местных способах лечения.
– Ты в любом случае пойдешь, – сообщил Морган виргинцу. – Слава Богу, если нам не понадобится твоя помощь, но рисковать мы не можем.
Молодой командор решительно отбросил тревожные мысли, которые вертелись у него в голове. Мог ли Васконселос там, в Кайоне, намеренно обмануть его, рассказывая о слабости и беззащитности Гранады?
В сером свете наступающего утра корсары расселись в дюжину больших пирог, которые они не без труда собрали в дельте Сан-Хуана. Дрожа в пахнущем горечью тумане, они бросили последний печальный взгляд на свои корабли, а потом взялись за весла и понеслись за головным каноэ, которым управляли индейцы из племени оятов.
Перед глазами жилистых и тощих пиратов, составляющих основную атакующую силу Моргана, за следующие пять дней промелькнуло разнообразие сцен, иногда потрясающих по своей красоте, иногда загадочных, настолько непривычны они были глазу, и часто ужасных – мрачных, полных крокодилов топей или бурных стремнин, которые кипели среди острых камней. Из-за часто встречающихся водопадов людям приходилось раздеваться до пояса и, подставляя спины кровожадным мухам, мошкам и москитам, работать грубыми деревянными веслами против течения, которое становилось тем быстрее, чем выше они поднимались по коричневым водам Сан-Хуана.
Хихикая от восторга, индейские проводники показывали огромных питонов, свернувшихся кольцами, зеленых, коричневых и желтых, незаметных среди листвы того же цвета, которые так хорошо прятались, что перепуганные матросы сами ни за что не заметили бы их. Больше всего они боялись змей, а потом злых крокодилов – cocodrillos, как их называли испанцы. Эти огромные твари нередко достигали от восемнадцати до двадцати футов в длину.
Словно по контрасту, чуть выше по реке, среди ветвей, жили веселые, разноцветные пичужки. Сотни цапель, уток, ржанок и других водоплавающих с громкими криками тучами поднимались в воздух перед носом головной пироги. Пробиваясь сквозь свисающие ветви, потные пираты спугивали сотни видов разноцветных колибри, попугаев и певчих птиц. Нередко над протокой носились яркие голубые и красные макао, их дикие вопли резали слух. А потом над головами выбивающихся из сил гребцов мелькали стаи изумрудных и топазовых попугаев. Армитедж насчитал, по крайней мере, дюжину видов обезьян, которые таращились на них, гримасничали и скакали в зелени деревьев.
На закате вечером отощавшие и мрачные люди Моргана спугивали непривычных животных – агути, муравьедов или тапиров, которые приходили на водопой. Порой попадались и такие, которых самих надо было бояться; на третий день на человека напал тигр, или ягуар. Нападению подвергся гигант ирландец по имени Шон. К счастью, гиганту удалось отбиться. Дэвид Армитедж по возможности делал зарисовки птиц, зверей и рептилий, когда все пираты – за исключением часового – уже давно храпели возле затушенных костров, а он писал, писал и писал. Морган замечал это и одобрял, даже помог ему в описании оперения некоторых птиц. Он с уважением относился к любым знаниям, потому что они приносили плоды.
За день до того, как они добрались до нижнего, или первого, водопада, Армитедж, несмотря на жуткие боли в мышцах, скорчился у небольшого костра, который позволил разжечь Морган, и писал:
«Мы добрались до бухты Обезьян и бросили якорь на реке Никарагуа, где капитан Морган послал в одной из пирог двоих человек вперед по реке, чтобы захватить пленного. Завтра будет третий день нашего путешествия, и по моим подсчетам мы проделали почти тридцать лиг вверх по течению. Говорят, что спустя двадцать четыре часа плавания после первого водопада будет второй и что течение здесь быстрее любого прилива в Англии».
Тяжело нагруженные оружием и припасами пироги, в сплошной водяной завесе, нужно было перетащить через высокие водопады – и это была на редкость непростая задача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170