После тьмы, царившей в карете, Моргана ослепил поток яркого света, который вырвался из высокой двери. Ему пришлось на ощупь нашарить ступеньки кареты ногой. Майор Тернбулл предупредительно подал ему руку. С плоской шляпой без перьев, прикрывавшей его давно не мытую голову, Морган, все еще щурясь, перешагнул через порог и решил, что у него началась белая горячка.
Его уши оглушили звуки музыки и женский хохот, а в воздухе плыл запах табака, вина и вкусной еды. Чтобы успокоиться, заключенный, не отрывая глаз, уставился на свои растоптанные, грязные туфли.
– Гарри! Слава Богу! – Подняв глаза, он увидел прямо перед собой лицо сэра Томаса Модифорда. Он совсем не был похож на висельника. Наоборот. Модифорд выглядел элегантно в тщательно завитом парике, накрахмаленной шелковой рубашке, ярко-оранжевом сюртуке с серебряными пуговицами, голубых сатиновых бриджах и красных туфлях на высоких каблуках. Он бросился вперед и обнял своего друга. – Слава Богу, ты в безопасности. Мы боялись, что испанская партия попытается перехватить тебя в пути. Отличная работа, Тернбулл.
Из облака табачного дыма выступило еще полдюжины пышно разодетых фигур.
С радостной улыбкой на тощем лице Модифорд показал на красивого юношу лет девятнадцати.
– Милорд Альбемарль, могу я представить вам главного козла отпущения в хитросплетении интриг леди Кастлмейн? Леди и джентльмены, позвольте представить вам доблестного адмирала Генри Моргана, которого заслуженно прозвали «Сокрушителем испанцев», покорителя Порто-Бельо, Маракайбо и Панамы!
Тупо моргая, слишком ошарашенный, чтобы поверить в реальность происходящего, Морган; стоял словно окаменевший, – грязная серая фигура среди раззолоченной толпы. Наконец он выдохнул:
– Том, неужели это и правда ты?
– Да, Гарри, и я горжусь, что мне выпала честь, встречать тебя.
– Но… но я думал, что ты сидишь в Тауэре…
– Я и сидел, – рассмеялся Модифорд, – но пока война с голландцами идет успешно, мы с тобой в безопасности. Испанцы не посмеют поддержать голландцев против Франции и остальных.
Мужчины и женщины, обладатели пышных титулов, многие из которых Морган никогда не слышал раньше, подошли поближе и протягивали ему мягкие, великолепно ухоженные руки.
Лорд Альбемарль свежим молодым голосом звучно произнес:
– Мы и правда рады приветствовать величайшего солдата Англии на море со времен сэра Френсиса Дрейка. Надеюсь, что скоро мы сможем публично воздать вам почести.
Раздались приветственные крики, и кто-то сунул Моргану в руку изящную золотую рюмку. Все еще не в силах поверить, что это не галлюцинация, он выпил и облизал губы.
– Благодарю вас за теплое приветствие, джентльмены и леди, но я мог бы полнее насладиться вашим обществом, если бы не был так оборван и если бы от меня не пахло, как от торговца рыбой из Ньюгейта.
Альбермарль кивнул.
– Давайте вернемся в залу, а адмирал пока приведет себя в более подобающий его славе вид. Сэр Том, вы проводите нашего друга?
Модифорд повел Моргана по широкой, залитой светом лестнице со словами:
– У меня для тебя есть несколько сюрпризов, в том числе и приятных.
Сквозь открытые двери спальни, залитой светом восковых свечей, Морган увидел полотенца, мыло, готовую оловянную ванну и – о, чудо из чудес – свой собственный сундук с одеждой!
Модифорд хлопнул его по плечу.
– Да не смотри ты так. Твоя жена выслала одежду и кругленькую сумму денег на корабле, который плыл побыстрее, чем «Желанный». Она отправила их с северного побережья, хотя могла бы послать и прямо из Порт-Ройяла.
С удовольствием скинув грязную одежду, которую он не снимал почти четыре ужасных месяца, Морган глотнул еще вина и заявил:
– Черт меня побери, если я понимаю, зачем была нужна закрытая карета, охрана и все такое.
Модифорд посерьезнел.
– Просто потому, что у испанского посла в Спитхеде есть шпионы и на дороге тоже. Если бы с тобой не обращались как с опасным преступником, которого везут на суд, то де Молина услышал бы об этом и поднял бы вой до самых небес. Как я уже говорил, мы в безопасности только на время.
Бывший губернатор принялся объяснять, стараясь говорить понятнее, какие сложные интриги определяли жизнь европейских дворов.
Гинсон подошел к огромной кровати и деликатно прокашлялся, прежде чем отдернуть тонкие шелковые занавески. Адмирал все еще спал, поэтому слуга снова откашлялся, а потом еще раз и наконец произнес:
– Адмирал, сэр, почти десять утра, и ваш врач ждет.
Поскольку спящий все еще не просыпался, то Гинсон тронул хозяина за плечо и шарахнулся в сторону, потому что Морган подпрыгнул, словно развернувшаяся пружина, и схватил его за запястье.
– Отпустите меня, пожалуйста, сэр. Это я, Гинсон.
– Гинсон? – Морган еще не проснулся и таращил глаза, поддергивая спадавшую с плеч ночную рубашку. – Ох, ох! Уйди, ради Бога. У меня голова просто раскалывается.
– Как хотите, сэр, но ваш врач ждет.
– Он все еще здесь? А? А разве гости еще не разошлись?
– Да, сэр, кроме сэра Гарри Пауэрса, его светлости герцога Сомерсетского, и… э… графини Брэйн.
– Проклятье! Я что, никогда от них не избавлюсь? – Он замолчал, потому что зевнул с риском вывихнуть челюсть. Боже! Как тут холодно. – Гинсон, давай одеваться. Знаешь, я все бы отдал, чтобы снова почувствовать тепло ямайского солнца.
Слуга подал ему фланелевый халат с воротником из куницы.
– Между прочим, заходил портной и поставщик свеч.
– Заплати. Заплати им. – Морган яростно закашлялся.
– Извините, сэр, мистер Барр говорит, что у нас нет средств.
Морган вытаращил глаза.
– Этого не может быть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170