Нет, меня изумила и встревожила не сама форма
приглашения и даже не то, что он поручил это сделать совершенно не
знакомому мне человеку, а то, что Грегори вынужден даже со мной,
иностранцем, встречаться тайно. Все это выглядело подозрительным, и, не
знай я Дика много лет, вряд ли бы откликнулся на его просьбу. Что греха
таить, трудно, нередко опасно работается советским людям за рубежом, и тут
всегда следует быть начеку. "Э, грош тебе цена, если бы ты не
воспользовался случаем узнать нечто новое, что может сыграть свою роль в
беспокойной журналистской жизни", - сказал наконец сам себе.
Когда я ступил на лед, укатанный и утоптанный собачьими упряжками,
пересекавшими озеро вдоль и поперек с туристами в "настоящих" северных
санях, мне снова почудилось, что кто-то крадется вслед за мной.
Остановился в тени деревьев и прислушался.
Снег падал все гуще, все плотнее, и далекие звуки олимпийского центра
едва доносились сквозь ватный воздух.
"Ну вот, Романько, и ты стал пуглив, и тебе снятся призраки! -
рассмеялся я в душе, убедившись, что только снег да пустынное озеро
окружают меня. - Очнись! Ведь ты - в столице олимпиады, где царят мир и
праздничное ожидание!"
На противоположном берегу снова оглянулся и увидел, что лед пуст и ни
единая черная точка не нарушает его матовую белизну. Минут пять я
поднимался в гору, мимо летних заколоченных дач. Вокруг было уныло и
пусто. Над головой глухо роптали сосны, с тихим шелестом падал снег. Когда
я подумал, что заблудился, стали попадаться коттеджи с освещенными окнами,
вырывались звуки джазовой музыки, залаяла и сразу умолкла собака. Идти
стало веселее. Я вглядывался в даль, чтобы заметить и не пропустить
поворот влево - снова к озеру или, вернее, вдоль озера до часовенки с
крестом, - как было обозначено в плане Дика Грегори.
Вскоре я подошел к повороту. Дальше тянулся не асфальт, а накатанная
в твердой каменистой почве неширокая дорога. Темно, хоть глаз выколи, и
пришлось пробираться чуть ли не на ощупь.
Но вот я разглядел за деревьями двухэтажный коттедж. К нему вела
лестница. Передняя стенка дома - сплошь из стекла - ярко освещена, но
задернута изнутри плотной шторой. Над крышей из невидимой трубы поднимался
белесый дым. Снег присыпал дорожку и высокие кусты, окружавшие коттедж.
Стоило мне подняться по лестнице на первую каменную ступеньку, как
наверху распахнулась дверь и раздался знакомый баритон Дика Грегори:
- Хелло, Олег! Я подумал, что самое время для твоего появления!
- Почему ты так решил? - спросил я и крепко пожал его руку.
- Мне позвонил приятель сразу же после встречи с тобой и предупредил,
что передал записку. Остальное - проще простого. Как всякий журналист, ты
не лишен авантюризма, и тайна влечет нас. Отсюда напрашивался вывод: ты не
станешь оттягивать встречу, разве случись дела поважнее. Но, как мне
известно, вы болтали с толстяком, который чрезвычайно увлекается виски!
- Ничего не скажешь: служба у тебя поставлена - только держись! - не
сумев скрыть удивления, сказал я, входя в комнату.
Это была продолговатая уютная гостиная с диваном-кроватью,
застеленным неярким шотландским пледом, цветной "Сони" на вращающейся
ножке застыл как раз посредине комнаты, низкий журнальный столик, два
мягких кресла рядом. На одном из них, по-видимому, только что сидел,
укутавшись в плед, Дик. На столике лежал толстый блокнот, из него
выглядывала шариковая ручка. Телевизор был включен, но звук почти убран, и
нужно напрячь слух, чтобы расслышать, о чем там спорили два ковбоя в
стереотипном салуне времен освоения дикого Запада...
- Раздевайся! - сказал Дик.
Он забрал мою куртку с шапочкой и унес в соседнюю комнату. Да, я
забыл сказать, что слева от телевизора пылал небольшой камин, сложенный из
серого речного камня. Огонь жадно облизывал белые березовые поленья, и
тепло обволакивало, расслабляло.
- Что будешь пить?
- Пожалуй, пиво.
- О'кей! - Дик скрылся за дверью, я услышал, как мягко хлопнула
дверца холодильника, и вскоре вернулся, неся на подносе блок из шести
запечатанных пластмассовой крышкой банок с пивом, тарелочку с мелкими
ломтями ветчины и горкой тонко нарезанного сыра.
- Я буду виски. Как ты в такой холод пьешь эту ледяную жидкость?
Впрочем, слышал, у вас даже зимой едят на улице мороженое...
Я усмехнулся. Дик по-своему понял это и сказал примирительным тоном:
- А может, оттого вы все такие здоровяки. Видел вчера ваших ребят на
"Овале" - кровь с молоком!
Дик достал из настенного бара начатую бутылку "Баллантайна", щедро
долил себе в бокал и плеснул чуть содовой.
- Рад тебя видеть, Олег! Как ты устроился?
- По сравнению с некоторыми моими коллегами, получившими жилье в ста
километрах от Лейк-Плэсида, я, считай, живу, как у бога за пазухой.
- Счастливчик! Не многие могут похвастаться подобными условиями. Знаю
Лейк-Плэсид как свои пять пальцев, - не было еще ни одной зимы, чтобы я не
катался на Уайтфейс. Мои друзья чаще, правда, летят в Калифорнию, там и
зимой солнечно, но мне больше нравится здесь. Знаешь, чем хороши
Адирондакские горы? Здесь никогда - разве за исключением олимпийского
сезона - нет наплыва туристов. Тихо и покойно, что в наше время,
согласись, кое-что да значит. Впрочем, если уж начистоту... - Дик сделал
паузу. По выражению его лица я догадался, что он хочет сообщить мне что-то
важное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38