Нормальный человек не может быть последователем бусидо.— Все зависит от точки зрения, Дэйл. Они считают, что ритуальное самоубийство — абсолютно логичный шаг.— В том случае, если запятнана честь?— Да. И западные люди поступают так же, и ты это знаешь.— Но когда западный человек решает покончить с собой, он, во-первых, всегда волен передумать, во-вторых, не обставляет суицид такими церемониями… И все считают это помрачением рассудка либо отклонением от нормы. Пойми, Брент, — голос ее зазвенел от еле сдерживаемого волнения, — нельзя быть единым в двух лицах. Японцы сделаны из другого теста. Они просто сотканы из противоречий, они упиваются ими…— Я погубил старшину трюмных машинистов Ацуму Куросу. Не вижу тут никакого противоречия.— Я уже говорила тебе десять минут назад у адмирала: ты среагировал на скрип двери, на движение руки под салфеткой. У тебя реакция леопарда! Я никогда в жизни не видела ничего подобного! Промедли ты хоть на долю секунды, нас с тобой уже на свете не было бы. Ты ничем не мог помочь Куросу.Наконец-то в синих глубинах замерцали какие-то живые искорки.— Ты в самом деле так думаешь?— Конечно. Ты и сам знаешь, что я права.— Дэйл, ты — потрясающая… — он потянулся к ней и тут же отпрянул. — Что толку вести эти пустые разговоры. Адмирал Фудзита не разрешил харакири.— И правильно сделал. Он мудрец и прагматик. Ты ему нужен, и он не может позволить себе такой роскоши — выбросить тебя за ненадобностью. А скажи мне… этот летчик-подполковник…— Йоси Мацухара.— Да-да! Он что — тоже хотел совершить харакири?— Да. В перестрелке погибла его невеста. Он винил в этом себя.— Господи мой Боже, в голове не укладывается! — она поглядела на него, явно стараясь подавить рвущуюся на поверхность досаду. — Почему же нужно подвергать свою мужественность испытанию смертью?! Почему ты боишься проверить себя — женщиной? Разве проще пустить себе пулю в лоб или вспороть живот, чем… любить, любить женщину?! Меня любить? — последние слова вырвались словно противнее воли.Брент взглянул на нее почти с благоговением.— Ты потрясающая женщина, Дэйл, и слова твои вонзаются не хуже скальпеля. Подобные мысли мне никогда не приходили в голову. «Испытание смертью…» — повторил он, словно хотел запомнить эти слова навсегда, и улыбка смягчила каменные очертания квадратного подбородка. — Любить тебя? Такую умницу, такую красавицу? Нет, это проще и легче, чем по доброй воле отправиться на тот свет.— Вот и люби.По выражению его глаз Дэйл видела, что он возвращается из своей дали, но все еще отчужден.— Когда-нибудь, — сказал он, обведя вокруг себя рукой. — Когда-нибудь, когда все это кончится.Новая мысль осенила ее:— Думаю, не зря тебя переводят на лодку. Это будет полезно во всех смыслах.— Фудзита согласится с тобой.— «Блэкфин» стоит на Гудзоне — в нескольких минутах ходьбы от моего дома.Брент молчал.— Мы увидимся с тобой?Он медленно перевел на нее глаза — отстраненные и непроницаемые, как у медитирующего монаха.— Да. Увидимся.Но голос его не убедил Дэйл.В дверь постучали, и в каюту, не дожидаясь разрешения, заглянул Митаке Араи.— Миссис Макинтайр, я за вами: сопровождение готово и ждет, — глаза его с сочувствием и любопытством скользнули по лицу Брента.— И я готова. — Дэйл поднялась.Брент остался сидеть, глядя, как она направляется к двери.— Постой! — вдруг крикнул он. Дэйл замерла. — Провожу тебя до сходней.— Польщена, — рассмеялась она.Следом за Араи они вышли в коридор.
Через два дня, за семь часов до того, как колеса чартерного «Констеллейшн», на борту которого находился будущий экипаж подводной лодки, оторвались от взлетной полосы в Цутиуре, Брента, Марка Аллена и Ирвинга Бернштейна вызвал к себе адмирал. Брент успел отдохнуть и выспаться, подавленность сменилась его обычной энергией, голова работала четко и ясно, и мучительные мысли не преследовали его больше, как неотвязные голодные демоны. Нет, он не забыл трагедии в отеле «Империал» и несколько раз, увидев во сне убитого Куросу, просыпался в холодном поту. Ничего не кончилось — и не кончится никогда. И Дэйл не было рядом — она уже улетела в Нью-Йорк… Пустота и уныние царили в душе лейтенанта.На столе адмирала он сразу увидел только утром расшифрованное им самим донесение. Пальцы Фудзиты выбивали по нему замысловатую дробь.— Под эгидой ООН в Нью-Йорке намечается провести встречу — неофициальную, конечно, — представителей Организации Освобождения Палестины и еще кое-каких арабских группировок с американцами, англичанами и израильтянами. Японию не приглашали.Трое офицеров молча кивнули. Они расшифровывали депешу и были знакомы с ее содержанием.— ООП не является членом ООН, господин адмирал, — напомнил Брент.— Тем не менее их представитель сидит в Нью-Йорке, — возразил Бернштейн.— В донесении ничего не говорится о египтянах, сирийцах, ливийцах, иорданцах и всех прочих, — сказал Аллен.— Что-то затевается. Я хочу, чтобы вы приняли участие в этих переговорах и представили мне подробный доклад.— Это будет очень и очень непросто, — сказал Бернштейн.— Знаю. Вы, полковник, осведомлены о нравах этих негодяев лучше, чем кто-либо. Я поручаю это вам. Полетите в Нью-Йорк.— Сэр… Адмирал Аллен и лейтенант Росс тоже покидают «Йонагу», меня вы отправляете вместе с ними. Кто будет заниматься декодированием? Наши шифровальщики Рид и Пирсон — отличные ребята и знают свое дело, но тут нужны кое-какие специальные навыки.— Я затребовал офицеров, которые вас заменят, и они должны прибыть с минуты на минуту. — Как всегда, в раздумье он принялся крутить и дергать седой волос на подбородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108