Гораздо хуже будет с продовольствием. Арабы, конечно, поразительно беспечный народ, но все же миноносец с радиопеленгатором у входа в бухту на якорь поставят вот здесь. Не исключено, что один или два будут патрулировать там же и проводить гидроакустический поиск в пассивном режиме.— Не хватит нам горючего, сэр, — сказал Бэттл. — Они могут и полгода на якорях проторчать.— «Йонага» позаботится о том, чтобы они не слишком засиживались на атолле.— То есть?— Как только мы войдем в зону патрулирования, сейчас же дадим радиограмму на «Йонагу», и он двинется курсом на юг. Арабам, чтобы не попасть под налеты ее палубной авиации — сами понимаете, каково отбиваться от самолетов, стоя на якорях и не имея возможности маневрировать, — волей-неволей придется выбираться оттуда. — Он откинул со лба длинную седую прядь. — На это весь наш расчет. — Он хлопнул указкой по столу — и раздался резкий, как пистолетный выстрел, звук. — Тут мы и всадим торпеду в авианосец, а повезет — в оба.Снова послышались возгласы одобрения, которые прервал голос Питтмэна:— Сэр, а что если события будут развиваться по наихудшему сценарию? Представим, что «Йонага» затонет или не выйдет в точку рандеву. Энсин Бэттл прав: горючее у нас кончится, а от Томонуто до Японии — две тысячи миль.— Верно. На этот случай ЦРУ вот здесь, на северной оконечности архипелага Палау, держит танкер. Он замаскирован и стоит в Коссоле на якоре. От нашего квадрата это всего триста восемьдесят миль: дойдем и заправимся.— Правительство Палау даст согласие на наш заход?— Они посмотрят на это сквозь пальцы. Джентльмены, приказываю готовить лодку к походу. Через час сниматься со швартовов. Все свободны.Оживленно переговариваясь, офицеры потянулись к выходу из кают-компании. Из камбуза выскочил Пабло Фортуне и метнулся в столовую, где, размахивая руками, принялся пересказывать ошеломительные новости десятку матросов.
…«Блэкфин» в туче водяной пыли и пены шел курсом на юг, делая двадцать один узел. Хотя поход был смертельно опасным, почти самоубийственным, Брент, оказавшись в открытом море на захлестываемом волнами мостике лодки, мчавшейся как бешеный бык, испытывал ликующее чувство. Он засмеялся и крепче вцепился в ветрозащитный экран, а многоликая, переменчивая стихия без передышки обрушивала на стальной корпус новые тяжкие удары волн.Когда пересекли тридцатую параллель, пришлось еще прибавить ходу, чтобы преодолеть Гольфстрим, скорость которого была три узла. Небо потемнело, и в течение многих дней солнце светило тускло и мутно, и Брент то и дело слышал, как чертыхается штурман Чарли Каденбах, которому никак не удавалось «взять солнце» в рассветных и вечерних сумерках. По Женевским соглашениям, «Блэкфин» не имел права нести на борту современную ИНС Инерциальная навигационная система.

.Верхнюю ходовую вахту несли четверо впередсмотрящих — по числу сторон света, — рулевой и вахтенный офицер. Все шестеро были в штормовых куртках и не расставались с биноклями: было вполне вероятно, что арабская субмарина типа «Зулус» или «Виски» подкарауливает их в засаде. На противолодочные зигзаги времени не было, и Аллен, рассудив, что лучшая защита от притаившейся лодки — это скорость, всецело положился на мощь четырех силовых установок «Блэкфина» и на острое зрение вахтенных на мостике. От них требовали постоянной бдительности и настойчиво объясняли приметы опасности — обтекаемый, почти сливающийся с водой темный корпус, тонкий штырь перископа или таинственная полоска, с быстротой молнии мелькнувшая на поверхности воды. Лодка шла без ходовых огней, и мостик ночью освещался лишь слабой лампочкой гирорепитера и красновато-мглистым свечением из открытого люка, ведшего в рубку. В качестве меры предосторожности все водонепроницаемые переборки были задраены, и лодка в любую минуту была готова к срочному погружению. Чуть только радар засекал впереди какое-либо судно, «Блэкфин» отворачивал далеко в сторону, избегая встречи.Когда вошли в «лошадиные широты», ветер стал резко и беспричинно менять направление: то швырял в лицо сорванные с волн колючие брызги белой пены, похожей на вату из продранного тюфяка, а то гнался за лодкой и тогда не чувствовался вовсе. На подходе к Антильским островам и дальше к юго-западу небо затянула густая пелена кучевых облаков, сбивавшихся в угрюмый ком черно-серых грозовых туч. Море стало похоже на расплавленный свинец. Близился шторм.К югу от экватора ураган погнал на них огромные водяные горы: лодка таранила их и пробивала насквозь, вздымая высокие, как после взрыва торпеды, столбы воды. Вода прокатывалась вдоль всего корпуса, закрывала его целиком, словно лодка погружалась, захлестывала потоками мостик и через закрытый, но не задраенный люк проникала в рубку. За каждой водяной горой следовала пропасть, в которую соскальзывал «Блэкфин», и обнажавшиеся винты ввинчивались в воздух — тогда все тело лодки сотрясала крупная дрожь: каждый болт, каждая заклепка ходили ходуном. Слетев вниз, как лыжник по склону, субмарина на миг оказывалась в долине между гор, где стихал ветер, но в этом безмолвии вздымавшийся впереди очередной водяной утес внушал еще большую угрозу. И снова лодка, задирая нос, таранила нового врага, и все повторялось сначала.К счастью, в проливе Мона, между Санто-Доминго и Пуэрто-Рико шторм стал постепенно стихать, перемещаясь к югу и западу и оставляя за собой безмятежно голубое небо и спокойное море. Введя лодку в пролив, ближе к берегу Санто-Доминго, Аллен, чье настроение было под стать благостному штилевому морю, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108