.. А иные уже купаются в хаузе.
Весна и в доме Фирузы. Она родила красивую девочку, названную Гульбахор. Это имя дала ей Оймулло Танбур. Счастью Фирузы и Асо не было границ, они просто дрожали над ребенком. Сорок дней после родов Фируза, как и полагалось, не выходила из дому. Когда кончился этот срок, она пошла в баню, вымылась с наслаждением. Вечером того же дня она и Асо долго обдумывали, во что обойдется им прием гостей, который решили устроить по случаю рождения ребенка. Гульбахор спала, а они тихо беседовали. Как ни судили, как ни рядили, все равно получалось, что, заложи они и душу, и тело, и все свое достояние, им не по средствам устроить большой пир.
— А кому это нужно? — сказала разумная Фируза.— Сейчас трудное положение, все дорого, у нас нет запасов... Зачем залезать в долги? Пригласим самых близких друзей, угощение будет скромное... А придет время, появится возможность, мы снова соберем гостей, уже побольше, и прием устроим побогаче.
На этом и порешили. На балахане в день встречи друзей собрались мужчины — Хайдаркул, Сайд Пахлаван, Карим и еще несколько приятелей Асо. На женской половине дома были учительницы женского клуба, ближайшие соседки, подруги Фирузы и, конечно, Оймулло Танбур, это женское общество.
— Гульбахор очень ревнива,— говорила она, держа на руках запеленатую девочку.— Она ревнует отца к матери, требует, чтобы и он возился с ней... Потому и в люльку не пожелала лечь, подняла крик: «Бросьте все, только на меня глядите! Я приказываю, а не послушаетесь, вам же будет хуже!»
— Да,— подхватила Фируза,— из-за этой крикуньи я забросила все дела в клубе. Ну скажите,— обратилась она к учительницам,— как там, все в порядке?
— Слава богу,— откликнулась одна из учительниц,— ваша заместительница хорошо работает, старается... Приехала еще одна, из Турции... Как звать-то ее... Ах да, Хусниддинова... Она учит девушек вышивать, убирать... Только очень плохо говорит, язык у нее заплетается... Оймулло даже стишок о ней написала, не читала еще вам?
— Нет!
Фируза удивленно смотрела на нее.
— Времени не было,— улыбнулась Оймулло.-- Ее речь тяжела, неуклюжа... турецкий язык трудный. А она смеется над нашим, говорит, что мы вообще без языка, раз не знаем тюркского. Меня это задело, и я написала стихи. Они еще не закончены, если найду время, напишу еще две-три строфы...
— Интересно,— живо сказала Фируза, - завтра же пойду познакомлюсь с ней.
— Ее муж Сайд Ахрори,— сказала одна из учительниц,— редактор газеты, вот она и важничает.
— Да она и сама важная особа, не только муж ее,— сказала другая. Так вели беседу женщины, а тем временем на балахане все слушали
рассказ Карима.
— Врачи и не надеялись меня спасти .. Мне это после рассказали... «Этот юноша не поправится, увы, и кончит свои дни в больнице...» Я этих разговоров не слышал, а сам себе говорил: «Ладно, вылечусь, все будет хорошо!» И вот, на мое счастье, явился новый врач, пожилой, многоопытный... Осмотрел он меня внимательно, выслушал, улыбнулся и говорит: «Поздравляю». Я от одних этих слов сразу ожил. Неужели правда? Неужели вернусь в Бухару, увижу друзей?
О счастье, помоги! Прощаясь, врач спросил, как это со мной произошло. Я рассказал без утайки о моей любви, увядшей, не успев расцвесть, обо всем рассказал, а он рассмеялся и спросил, сколько мне лет. Узнав, что только двадцать два, утешил: «У тебя все еще впереди, будешь счастлив! Но для этого нужна вера в себя, в свои силы, скажи «прочь» отчаянию!» Примерно это же говорили мне и другие, но почему-то именно его слова подействовали на меня ободряюще, я поверил ему до конца. Никакие лекарства не помогали мне гак, как его мудрые наставления. И вот я среди вас.
— Как мы все рады видеть тебя здоровым, ласково сказал Хайдар-кул.— Чего только не приходится испытать молодому человеку! Настоящий мужчина не теряется ни при каких обстоятельствах. И добивается своего. Забудь о тяжелом, смело гляди в будущее, тебя ждет счастье.
— В Самарканде хороший климат, много воды, фруктов, вкусный хлеб и славные люди,— сказал Тахир-ювелир. Был я там однажды... в год войны суннитов и шиитов... Там ювелиры хорошие. Да ты, наверное, все посмотрел и сам все это знаешь. Но Бухара — твоя родина. Соскучился?
— Мало сказать соскучился! Когда я весной немного окреп, врачи разрешили мне гулять по городу. Да, правда, в Самарканде хороший климат. Мне предлагали там работу. Но в Бухаре столько друзей, к которым я стремлюсь всем сердцем, вот и вернулся.
— Будешь работать на прежней службе? — спросил Сайд Пахлаван.
— Я как-то еще не думал об этом.
— Его служба уже известна,— улыбнулся Асо.— Он будет работать со мной. Но пока пусть еще отдохнет дней десять.
— Ну, конечно! — твердо сказал Хайдаркул.
В этот момент раздался сигнал снизу, означавший, что пора подавать плов. Обязанность эта лежала на хозяине дома, и Асо быстро спустился вниз.
Фирузе после родов не терпелось выйти поскорей из дому. Была весна, и, как известно, в это время года каждому хочется подышать воздухом, вырваться из четырех стен. Фируза к тому же беспокоилась о женском клубе — как там без нее справлялись с делом?
Но, вняв уговорам Асо и Оймулло, она сорок дней, как полагалось, просидела дома.
Наконец кончился этот срок. Асо рано утром ушел на службу, а вскоре и она, покормив ребенка, уложила его в колыбель и попросила Оймулло посмотреть за ним. Оймулло, всей душой полюбившая девочку, с радостью согласилась, но с опаской сказала:
— А вдруг она проснется и захочет есть, что мне тогда делать? Фируза улыбнулась.
— Развлеките ее, позабавьте... Но мне кажется, что она не скоро проснется, я успею прийти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123