Непременно поможет.
— Но он ведь ни меня, ни Асо не знает... Как же так? — удивилась Фируза.
— Знает, знает... Товарищ Куйбышев всех знает и такое дело не оставит без внимания!
— Но ведь по этому же делу дядюшка Хайдаркул отправился к товарищу Ходжаеву,— все еще колебалась Фируза.
— Ну и что?! Одно другому не помешает.
И Фируза решилась. Они пошли в представительство Советской России.
Рабочий день был в самом разгаре. Предстояло решить массу неотложных дел. Глядя в записную книжку, Куйбышев отдавал распоряжения первому секретарю Соловьеву.
— Не забудьте, на следующей неделе выборы в Президиум ЦК! Предстоит обсудить кандидатуры товарищей — Муиддинова, Юсупова, Орипова. Нужно известить товарища Хакимова, он выступает как представитель Третьего Интернационала... Пусть подготовится. Теперь по вопросу о земле и воде... В субботу должна состояться беседа с председателем Совета назиров Файзуллой Ходжаевым... А двадцать шестого ноября необходимо созвать большое собрание с представителями бухарского правительства и Туркестанской республики.
Соловьев быстро записывал.
— А какая будет повестка дня? — спросил он.
— Проанализируем сущность бухарской революции, наметим ближайшие задачи. Так я думаю. Ведь эта революция не имеет себе равных в истории.
Первая революция на Востоке. Необходимо как следует разобраться в ее ходе и развитии, предотвратить трудности, искажения.
— Конечно, конечно! Эта революция еще и тем важна, что Бухара находится у врат Индии, Афганистана, Ирана и как бы проливает свет на весь Восток.
— Верно,— продолжал Куйбышев.— Жаль только, что не все из руководящих здесь товарищей это понимают. Нужно им помочь и советом и делом. А некоторые вообще заняты только собой, упиваются властью... Вот мы все это и обсудим. Запишите, пожалуйста, кого надо пригласить непременно.
Он назвал имена Файзуллы Ходжаева, Садриддина Айни и многих других известных людей.
— Пойду, пожалуй, в сад, немного отдохну,— сказал, оторвавшись от блокнота, Куйбышев,— он так хорош сейчас.
В этот ноябрьский день стояла ясная, солнечная погода. Лишь два-три облачка, легкие, как лебяжий пух, проплывали в небе. Изумительно красива была разноцветная листва деревьев; рядом с еще ярко-зеленой — золотая, оранжевая, красная... Каждый порыв ветра срывал и бросал на землю пеструю охапку листьев. Деревья до самого верха были обвиты вьюнками — красными, розовыми, темно-синими, фиолетовыми. Неугомонно жужжали пчелы.
Куйбышев особенно любил кусты базилика. Он тщательно ухаживал за ними, и они разрастались вверх и в стороны. Вот и сейчас он полил из лейки цветы, большим садовым ножом взрыхлил землю под кустиками, сгреб и сложил в кучу подальше от цветника палые листья.
Он думал о Бухаре... Знаменитый древний город! Сколько дал он миру великих талантов... Все богатство Бухары, вся ее красота теперь принадлежат народу. Вот где простор для творчества!.. Но нужны разумные, преданные люди, они нужны, как воздух и вода, как земля!..
Мысли его перенеслись в Ташкент, где находились жена с сынишкой. Хорошо бы им приехать сюда... Соскучился... И зной уже здесь прошел, фрукты в изобилии, и поспокойнее стало. А сынишка, наверное, вырос...
Его мысли прервал подошедший Соловьев.
— Валериан Владимирович, вас спрашивает Карим, пришел с какой-то женщиной...
— Карим? — обрадовался Куйбышев.— Выздоровел? Соловьев замялся:
— Да... вроде бы...
— Что, не совсем? Он с женой? — спросил Куйбышев, направляясь в дом.
В приемной сидели Карим и Фируза. Паранджу она сняла. Карим отдал честь по-военному, Фируза поклонилась.
— О, Карим-джан, как я рад! А с тобой кто?.. Фируза? Слышал о ней... Ну, пойдемте.
Фируза и Карим последовали за Куйбышевым в его просторный светлый кабинет. Туда же пришел и Соловьев.
— Ну, рассказывай,— обратился Куйбышев к Кариму.— Здоров?
— Спасибо...— Волнение сжало ему горло.— Меня отпустили по моей просьбе... Врачи поняли, пошли навстречу.
— Что же случилось? — удивился Куйбышев.
— Да вот,— кивнул Карим в сторону Фирузы.— Прошлой ночью люди Лсада Махсума арестовали ее мужа Асо и увезли в загородный Диль-кушо.
— Арестовали работника ЧК?!— воскликнул Соловьев.
- Мы пошли в ЧК,— сказала Фируза,— там никто нам не помог. М-да!..— протянул Куйбышев.— А потом...
Потом от Асада за мной в больницу явились... Тоже увезти хотели, но врачи не дали.
— Мало им было подстрелить его!..— запальчиво крикнула Фируза.
— Вот оно как, товарищ Соловьев,— многозначительно сказал Куйбышев.— Этот человек хочет захватить все в свои руки. Мне он сразу очень не понравился, но в ревкоме его поддержали.
— Однажды позвонил по телефону товарищ Ходжаев и высказался неодобрительно о поведении Асада Махсума: он, мол, вмешивается не в свои дела, арестовывает кого ему угодно,— сказал Соловьев.
Куйбышев глубоко задумался. Он знал историю Карима. Ему сообщили и о похищении Ойши. Его удивляло отношение к этому бухарского правительства, тот факт, что Махсум располагал войском. В чем тут дело? Возможно, кто-то его руками готовит переворот... Такая может завариться каша... Нужно предупредить!
— Асад Махсум, видимо, считает себя независимым,— заговорил он.— Но почему бухарское правительство это терпит, не принимает мер?
— Думаю, что одни боятся его, а другие охотно поддерживают,— сказал Соловьев, неплохо осведомленный о делах Бухары.
— Очевидно, так! Пожалуйста, позвоните Ходжаеву, спросите, найдется ли у него сегодня время для встречи со мной.
Есть важное дело.
— Сейчас.
Соловьев ушел, а Куйбышев обратился к Кариму:
— Где твоя невеста, что с ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123