Двое из них — один высокий, худощавый, с козлиной бородкой и другой, низенький, полный, рыжеватый, в очках,— сидели друг против друга и играли в шахматы. Трое остальных расположились вокруг, следили за игрой, давали советы. Казалось, они так были заняты, что даже не заметили, как в комнату вошли Махсум и его спутники. Асад Махсум вспыхнул, как бумага от огня, но сдержался и ничего не сказал. Вошедший за ним следом ака Мирзо объявил:
— Дорогие друзья! Наш друг Махсум-джан пожаловал к нам со своими товарищами!
Двое из тех, кто следил за игрой, подняли головы, посмотрели на пришедших и встали. Худощавый шахматист, не подымая глаз от шахматной доски, кивнул головой.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — сказал он и передвинул пешку.
А рыжий взглянул поверх очков и сказал почему-то:
— Да!
Третий, следивший за игрой, даже головы не поднял.
Терпению Махсума пришел конец, он не стал больше сдерживаться; не говоря ни слова, пошел прямо к игравшим и, не обращая внимания на присутствовавших, смел рукой с доски шахматные фигуры.
— Так люди не поступают!
— Да, да!—сказал насмешливо рыжий человек в очках.— Люди именно так поступают, как Махсум-джан!
— Конечно,— сказал Махсум,— я правильно действую! Раз причина вашего невнимания — шахматы, значит, долой их — и все в порядке! Всегда надо найти причину болезни, тогда найдется и способ лечения, это доказано на практике!
Все засмеялись, встали и поздоровались с пришедшими. Махсум представил своих спутников:
— Это люди полезные... сочувствующие...
— Не рано ли называть яйца цыплятами? — сказал толстяк шахматист.
— Нет, эфенди, они у меня уже петухи! — сказал твердо Махсум.— Вот это Хафиз, мой задушевный друг. Если скажу: умри — умрет за меня; скажу: живи — будет жить. А это — Наим Перец, горький... немножко злой на язык... иногда сквернословит, но зато сам не замечает этого...
— Будь невеждой — и тебе дадут место на пиру жизни. А если будешь много знать, тебя выгонят из рая! — сказал с улыбкой ака Мирзо.
— Он знает то, что надо знать,— сказал Махсум.— Он человек верный и нужный... из кишлака Кули Хавок, около Кагана... Можно не остерегаться его.
— Хорошо, хорошо! — сказал худощавый.— Вы правильно сделали, что привели его. Чем больше нас будет, тем лучше. Ну, пожалуйте!
Все сели. Хаким-джан принес два чайника. За чаепитием сначала разговор шел обычный. Хозяин дома Мирзо шутил и смешил гостей.
— Беда не в том, что человек ошибается,— говорил он,— плохо, когда человек не догадывается о своей ошибке. Вот домулло у нас в школе ошибался и не догадывался даже об этом. Как-то раз он пришел в школу, взяв вместо четок связку нанизанных фисташек. Один озорник, увидев это, вытащил из кармана нитку своих фисташек, сел напротив учителя и давай ими играть. Домулло удивился и сказал: «Твои четки похожи на мои». Ребята засмеялись, а он: «Почему смеетесь?..»
Вот какие у нас домулло в школах...
— Верно,— сказал Асад,— наши домулло часто бывают глуповаты.
— Дорогие друзья! — провозгласил человек с козлиной бородкой, желая перейти к делу.— Мы собрались сегодня здесь, чтобы посоветоваться по одному важному делу. Вы уже знаете, что тираническая политика кушбеги и казикалона сделала свое дело: те несколько ново-методных школ, которые мы организовали, закрыты; ученики и учителя разогнаны. Но нельзя дальше оставлять народ без школ, без просвещения, без прогресса. Ни один мало-мальски честный человек не может смириться с тем, что наши будущие поколения останутся неграмотными, лишенными всех достижений современной науки...
Но ведь школы не только в городе, и в кишлаках многие дети учатся! — прервал говорившего Асад Махсум. Джадиды удивленно переглянулись.
Не надо удивляться словам Махсум-джана,— поспешил заме-1ить ака Мирзо.— Махсум-джан сравнительно недавно здесь, новый человек среди нас и пока еще не в курсе наших дел, он не был на собраниях, где шла речь о просвещении.
Пусть так, но все-таки...— пробормотал кто-то.
— Основная цель передовой молодежи Бухары,— сказал рыжий, глядя поверх очков на Махсума и его друзей,— это просвещение, школы! Те школы, о которых вы говорите, не могут нас удовлетворить. Наше время — время прогресса, движения вперед, время развития торговых сношений, расширения связей с народами мира. Без обширных и всесторонних знаний невозможно поддерживать отношения с передовыми народами мира. Наши старометодные школы не могут дать людям те знания, о которых мы говорим. Например, учащиеся в них не получают необходимых знаний по арифметике, географии, геометрии, алгебре и другим современным наукам. И сам метод преподавания устарел. Ведь требуется десять — двенадцать лет, чтобы даже способный ученик научился читать и писать и стал более или менее сведущим в шариате. А в новой школе, в школе новометодной, все это изучают за шесть месяцев или за год. Видите, какая разница!
Все присутствующие закивали, подтверждая слова рыжего.
Но Асад Махсум зло усмехнулся.
— Очень признателен, благодарю, что разъяснили! -- сказал он с еле скрытой насмешкой.— Однако возражение мое было вызвано тем, что господин Мунши,— он указал на худощавого с козлиной бородкой,— сказал, что наше молодое поколение будет неграмотным... Это, конечно, неверно. Слава богу, наука из Бухары распространяется по всему свету. Бухара дает знания и тюркам и таджикам... Вы сами, здесь сидящие, и я также учились и стали образованными в Бухаре. И таких, как мы, слава богу, немало... Почему же теперь нам впадать в уныние и страх и к чему из-за такого малозначительного вопроса вызывать гнев двора и мулл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123