Люди, сокрушившие эмира, его трон и корону, не станут подвластными Асаду Махсуму. Его постигнет судьба эмира, если он не опомнится и не поймет, что затеял! Так будет, ты не беспокойся, у тебя и без того много хлопот... Одна дочь под сердцем, пятнадцать дочек в клубе!..
— Почему дочь под сердцем? — перебил, смеясь, Тахир-ювелир.— А если сын? Конечно, сын!
— Кто бы ни был, пусть будет счастлив! — сказала Оймулло.— И за дядю Хайдаркула не волнуйся, он революционер, большевик, не так-то легко его сокрушить! Хочешь, я погадаю по книге Хафиза...
Так, задушевно беседуя с Оймулло, Фируза совсем успокоилась...
Тем временем Хайдаркул, обуреваемый тревожными мыслями, шел в ЧК.
Прежде всего он хотел проверить, известно ли там то, что передал Мираку отец. Затем надо объяснить Ходже Хасанбеку поведение Асада Махсума; вооружив басмачей, он как бы бросал вызов своим противникам; это первый ответный шаг на нынешнее решение Центрального Исполнительного Комитета.
Нельзя пройти мимо этого! Не сегодня завтра Асад Махсум сядет всем на голову, и тогда бороться с ним будет гораздо труднее.
Ходжи Хасанбека в ЧК не оказалось. Хайдаркул пошел к Федорову. Тот беседовал с заведующими отделами.
— Входите, товарищ Хайдаркул,— сказал Федоров.— Знаете ли вы, какие у нас новости?
-- Нет! — рассеянно ответил Хайдаркул, думая о своем.
Ходжу Хасанбека наконец сняли с работы, он совсем не справлялся.
Ну? Поразительно! Кто же назначен на его место? Алимджан Аминов. Но он еще не приступил к работе. Хайдаркул воспрянул духом. Безнадежность, охватившая его на заседании исполкома и особенно при известии о басмачах, рассеялась. Подуло совсем другим, благоприятным ветром. Хоть и далекая, но перед ним забрезжила надежда.
— Да, неожиданно! — сказал он.— Какому же умному человеку обязаны мы этим? Кто первый ступил на этот путь? Наверное, решено было в Совете назиров?
— Да! Вы вчера отсутствовали, нам сказали, что вы заняты делом Махсума. А тут шло внеочередное заседание ЦК... Все сошлись на том, что старик не справлялся с этой работой... И самому трудно, и дела в беспорядке.
— Аминов справится... товарищ Федоров, вы знаете, какое решение принял вчера исполком?
— Знаю.
— После этого Асад Махсум отдал оружие басмачам!
— Знаю и об этом, только что сообщили... Но еще десять дней назад Махсум сам сюда приезжал, говорил с председателем, советовался как быть. Потому мы не возражали.
— Неужели дали согласие?
— А что было делать? Советовали, чтобы он всех проверил, испытал, ненадежных отсеял...
— Он, конечно, заверяет, что так и сделал?..
— Наверняка.
— Это неправда! Проверку надо было проводить при участии чекистов.
— Я предлагал, но председатель поручил все ему, выразил полное доверие.
— Плохо дело! Кто знает, с какой целью вооружил он басмачей, собрал и держит при себе отъявленных контрреволюционеров? Боюсь, как бы в один прекрасный день не повел их на нас.
Федоров молча покачал головой. Так же, как и Хайдаркул, он сомневался в Асаде Махсуме, но не мог себе представить, что тот поднимет восстание против Советской власти.
— Не думаю, чтобы Асад Махсум замыслил выступить против нас. Он просто самовлюбленный, чванливый, высокомерный человек, к тому же не лишенный авантюризма.
Мы обязаны следить за ним, сбивать с него спесь.
— Как же вы собьете, если он так самоуверен?
— В этом и состоит трудность нашей задачи.
Оба помолчали. Хайдаркула расстроил разговор. Совершенно уверенный, что Асад Махсум враг, он не имел в руках никаких доказательств, которые могли бы убедить в этом Федорова. Какой же ловкий, хитрый и тонкий враг этот негодяй, если провел даже такого человека, как Федоров. Все потому, что в Центральном Исполнительном Комитете отнеслись небрежно и легкомысленно к делу Махсума. Говорят, что он груб, вспыльчив, дерзок, самонадеян, заносчив,— и оставляют на посту. Где логика? И что делать? Надо найти неопровержимые улики, иначе приходится молчать...
Федорову Асад Махсум импонировал своей храбростью, боевитостью; он считал его преданным революционным борцом. Как жаль, что его недостатки снижали эти хорошие качества. Хайдаркул утверждает, что его поведение может привести к тяжелым последствиям. «Что же делать?» — думал он, а Хайдаркулу сказал:
— Я посоветуюсь с новым председателем и завтра же поеду в загородный Дилькушо. А потом сообща подумаем, как на него воздействовать.
— Хорошо, спасибо,— сказал Хайдаркул, поняв, что разговор окончен.
Когда он вышел на улицу, то увидел, что от Сесу идет свадебная процессия. Видно, жених из богатой семьи — много людей сопровождало его. Впереди несли четыре факела. За ними шли музыканты с барабаном, зурной и карнаем, под музыку тут же приплясывали танцоры. Оглашая улицу веселыми криками, бежали ребятишки. Жених шел в окружении дружков. Процессию замыкали музыканты, а затем следовала беспорядочная толпа любопытных. Все были веселы, беззаботны, поглощены происходящим. Ни у кого и в мыслях не было, что им грозят козни какого-то Асада Махсума. Жениха волновало предвкушение брачной ночи, когда он впервые увидит лицо своей жены; его радовала многолюдная пышная свадьба. Его друзья рады были погулять на ней, надеясь, что и у них когда-нибудь будет такая. Родители гордились тем, что смогли устроить богатое свадебное торжество своему сыну.
Пусть радуются и наслаждаются жизнью! Кто знает, как скоро на смену мирному веселью придут мрачные дни кровавой борьбы...
Свадебная процессия прошла, и Хайдаркул направился в Центральный Комитет партии.
В своем кабинете он нашел на столе свежую почту, газеты и быстро их просмотрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123