Вот оно, начинается. Мало ему моих услуг как специалиста. Так нет же, хочет использовать на всю катушку! А какая соблазнительная лазейка для карьериста... Да, далеко заведет он меня, этот путь...
— Признаться, я об этом не задумывался, не до того было последнее время. Знаете, я инстинктивно стараюсь держаться от всего этого подальше...
— В самом деле? — Он насмешливо прищурил глаза. — А может, наоборот — поближе?
Я пожал плечами. Не надо отрицать слишком категорично — это может только усилить его подозрения.
— Ну а все-таки? Вы считаете, они смирятся?
— А почему бы и нет? Вы же насулили им горы золотые.
— Да, но мы-то с вами знаем, что их ждет!
Вот так — "мы с вами"! Какого черта я с ним связался? Сидел бы себе тихонько в своей норе, ни во что бы не лез, читал бы, писал свою монографию... Амина то и дело спрашивает: "Когда же ты примешься наконец за свою работу?" Отшучиваюсь — мол, вдохновение еще не пришло. Тьфу, сам себе противен. Противен и жалок.
— Но вы так и не ответили на мой вопрос.
— Не знаю, что вам сказать. Возможно, что-нибудь предпримут. А может, и нет, не решатся пойти на открытый конфликт. Кто их знает!
— Не пойдут на конфликт? Как бы не так! Этот тип, Сайд Абу Карам, ни за что не оставит их в покое. Это он, он стоит за всеми проблемами, которые у нас возникают с рабочими, это его рука! И уж поверьте мне, он-то не успокоится, обязательно заварит кашу. Нет, надо от него избавляться, и поскорее!
Ему прекрасно известно, что мы с Саидом друзья. Зачем же он мне все это говорит? Думает, я передам его слова Сайду, хочет его припугнуть? А может, просто так сболтнул, без задней мысли? Или решил показать, что доверяет мне безгранично? Впрочем, последнее маловероятно. Не из тех он людей, наш шеф. Им всегда и при всех обстоятельствах движет одна подозрительность.
— Хорошо, ну а сами-то вы как расцениваете ситуацию? Вы же как будто профессиональный политик в прошлом?
— Вот именно — в прошлом.
— Сдается мне, что вы в душе тоскуете об этом самом прошлом, а? Да, да, сидит в вас этакая идиотская верность-Положительно, этот человек не перестает меня удивлять.
Откуда в нем такая глубинная мудрость, такое знание людей?
— Что, решили отмолчаться? Ну так я сам вам скажу. Не умеют ваши друзья ценить людей, использовать с толком их таланты. Вот потому-то и теряют постоянно лучшие умы... — И, насмешливо усмехнувшись, продолжал: — Один из ваших вождей как-то сказал: "Чтобы узнать истину, прислушайтесь к тому, что говорят о нас наши враги". По-моему, это слова Ленина, или я ошибаюсь?
Он довольно смеется. Что-то он сегодня не в меру весел. Ах да, это же контракт всему причиной. Как же, такой редкий шанс. Не упустите, хватайте, пока не поздно.
— И все-таки я хотел бы услышать, что, по-вашему, предпримут рабочие.
— Понятия не имею.
Он испытующе на меня глядит.
— Стало быть, не знаете. А я вот все доподлинно знаю уже сейчас...
Он ждет моего вопроса, но я молчу. Захочет — выложит все сам.
— Они готовят забастовку.
— Не может быть!
— Я вам говорю. Примитивные люди, не понимают, что и мы в долгу не останемся, ударим так, что... Змею убивают прежде, чем она ужалит. Забастовка эта — не частный вопрос, касающийся одной компании "Фивы". Забастовка у нас — это бунт против всего политического курса, против существующих законов. Нет, нет, власти им спуску не дадут! Заразу нужно душить сразу, пока она не расползлась!
Зачем он все это мне говорит? Ах да, я же прохожу еще, так сказать, испытательный срок. Испытывают, испытывают, всю жизнь сплошные испытания. Таких, как я, всегда в чем-то подозревают. Сколько себя помню, вечно доказывал, что я не верблюд... А впрочем, может, дело вовсе не в том, что он мне не доверяет. Просто хочет меня использовать — незаметненько так, осторожно. А вдруг я, наслушавшись всех этих разговоров, возьму да и отговорю их от забастовки? Он же знает, мое слово для них по-прежнему что-нибудь да значит... Нет, этот человек не так прост, как кажется. Он прекрасно все рассчитал заранее и понял: главное сейчас, до заключения контракта, — не допустить беспорядков на заводе, не то французы прервут переговоры. Да, но если это так и мои предположения верны, то для рабочих и в самом деле остается единственный шанс — забастовка! Я чувствую, как кровь стучит у меня в висках. Что, старик, заслышал боевые барабаны, в бой захотелось? Э, нет, твое дело теперь - сторона. И все-таки, куда запропастился этот Сайд? Может, мне самому к нему сходить? Может, в подобной ситуации гордость ни к чему? Как бы не так! Только беспринципным людям гордость ни к чему. А ты, Халиль, хоть и бываешь порой слабоват, беспринципным не был никогда.
Я встал и подошел к окну. Осенняя прохлада, небо в звездах, легкий ветерок ласкает лицо... Сложная это штука, жизнь. А ведь как хорошо все складывалось. Счастливая Амина, у нее есть ее живопись. Когда у человека есть серьезное занятие в жизни, ему ничего не страшно. А ты, Халиль, разбрасываешься, и в этом вся твоя беда. В молодые-то годы все было ясно: выбрал себе путь — и иди им до конца. А теперь, когда силы уже не те, попробуй-ка, решись на такое... Барахтаешься в одиночку, не знаешь, к какому берегу пристать... Нет, если Сайд не появится, я все-таки пойду к нему сам...
Стенные часы у соседей бьют полночь. Пора спать. И вдруг резкий телефонный звонок. Кто бы это мог быть в такую поздноту? Не снимать, что ли, трубку? Нет, я же потом себе места не найду, если не узнаю, в чем дело...
— Алло?
Торопливый женский голос с мягким акцентом:
— Халиль, это вы?
У меня екнуло сердце — она!
— Да, да, это я!
— Это говорит Рут, вы меня узнаете? Извините, пожалуйста, за поздний звонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50