Бобров замолчал и закрыл глаза.

Многоуважаемый майор Натал
ия Федоровна!
Сим напоминаю Вам, что ровно тридцать лет тому назад в этот самый де
нь Вашего рождения один молодой доктор Ц не будем сейчас называть его ф
амилию Ц сделал Вам предложение. Это предложение Вы встретили грустной
и насмешливой улыбкой. Вы заявили молодому влюбленному доктору, что Вам
совершенно не в чем себя упрекнуть, так как Вы давно любите другого молод
ого доктора, которого зовут Николаем Ивановичем. Вы заявили также, что ва
м странно, как можно было всего этого не замечать. Потом Вы захохотали и см
еялись до слез, влюбленный же в Вас молодой доктор выскочил из Вашей комн
аты как ошпаренный и не появлялся у Вас ровно год.
Двадцать девять лет тому назад молодой влюбленный доктор все-таки
пришел к Вам и к Вашему молодому Николаю Ивановичу, который уже называл В
ас Тата и спрашивал, куда девались его ночные туфли и кто взял со стола оче
нь хороший, его любимый мягкий карандаш.
Впрочем, это все вздор.
Гораздо существеннее другое: проснувшись сегодня ночью и подумав
о своей старости, я вдруг решил, что у меня есть семья и я вовсе не холостяк.
У меня есть мой госпиталь, и в нем такие люди, у которых я тоже почти что мог
у спрашивать, где мои ночные туфли и мой прекрасный, главный, мягкий каран
даш. Совершенно серьезно: госпиталь давным-давно перестал быть для меня
только местом службы. Жизнь моя нынче до смешного неотделима от работы, и
со страхом думаю я о старости и о том, что наступит день, когда я выйду «на п
окой», в общем уйду, чтобы более не возвращаться.
Характер у меня плохой, и Вы должны быть счастливы, что не вышли за ме
ня замуж.
Давеча извинялся перед своей хирургической сестрой за to, что грубо
на нее накричал.
Скоро общефлотская конференция. Хотите знать, о чем я буду делать с
ообщение? Вот, пожалуйста: «О применении общего обезболивания при первич
ной хирургической обработке огнестрельных переломов бедра и голени». У
дивились? Удивляйтесь, удивляйтесь! Вы еще более удивитесь, когда узнает
е, что эту работу я начал еще в первые дни войны. Вот Вам! Ну, а как Ваши панар
иции? Все на том же месте? Пора, пора дальше двигаться, неловко столько вре
мени на одном месте торчать. Будьте здоровы. Почему Николай Иванович не п
рислал мне свою последнюю статью? Я ее в чужих руках видел.
Ваш Левин

15

Утром госпиталь осматривал генерал-майор медицинской службы Мордвино
в Ц начальник санитарного управления флота. Высокий, плечистый, с краси
вым открытым лицом, он быстро ходил по палатам, разговаривал с офицерами,
просматривал истории болезней, заглянул в аптеку, в лабораторию, побывал
на кухне, или, как тут положено было говорить, "на камбузе", потом велел собр
ать весь персонал левинского отделения и, глядя в лицо Александру Марков
ичу блестящими черными добрыми глазами, поблагодарил Левина и его помощ
ников за прекрасную работу и за образцовое состояние отделения. Подполк
овник ответил негромко и спокойно:
Ц Служим Советскому Союзу.
Ц Люблю бывать у вас, подполковник, Ц говорил Мордвинов, широко шагая п
о дороге на пирс. Ц Что-то есть в вашем отделении неуловимо правильное, о
собое, что-то характеристическое, чисто ваше. У других тоже неплохо бывае
т, и прекрасно даже бывает, и лучше, чем у вас, но не так. А у вас особый стиль.
Настолько особый, что вот повар этот новенький, длинноносый такой, хоть о
н, наверное, и не плох, а видно Ц не ваш. КамбузЦ чужой, не притерся еще к об
щему стилю. Вы несогласны?
Ц Не могу отыскать повара хорошего! Ц угрюмо ответил Левин. Ц Прислал
и Ц и хоть плачь.
Ц Да, совсем из головы вон! Ц вдруг воскликнул Мордвинов и, остановивши
сь, повернулся к Левину всем корпусом. Ц Что это вы, батенька, я слышал, сам
и собрались на спасательной машине работать?
Ц Считаю, товарищ генерал…
Ц Никуда вы летать не будете, что бы кто ни считал, Ц очень тихо, но со слу
жебным металлом в голосе перебил Мордвинов. Ц Ясно вам, товарищ подполк
овник? И не бросайте на меня убийственных взглядов, я с вами говорю сейчас
не как Мордвинов с Левиным, а как генерал с подполковником. И при-ка-зы-ваю
никуда не летать…
Ц Ну уж один-то раз я слетаю, Сергей Петрович, Ц бесстрашно и намеренно п
ереходя на имя-отчество произнес Левин, Ц один-то разок мне обязательно
надо слетать. Потом военфельдшер будет, но несколько первых раз.
Ц Прошу уточнить формулировку Ц первый раз или первые несколько раз.
Ц Первые разы, Сергей Петрович, потому что немыслимо.
Ц Вы полетите первый раз, один-единственный раз. И на этом разговор конч
ен. Ясно?
Ц Есть! Ц сказал Левин, услышав в голосе Мордвинова ту нотку, которая оз
начала, что разговор окончен.
На пирсе, за будкой, среди пассажиров, ожидающих рейсового катера, сидел н
а чемодане Шеремет и делал вид, что читает газету: Левин почувствовал на с
ебе его быстрый и недобрый взгляд.
Ц Уезжает, Ц негромко произнес Мордвинов. Ц Пришлось снять товарища.
Вчера до трех часов пополуночи бил себя в грудь и произносил покаянные р
ечи. Тяжелое было зрелище, скажу откровенно, даже жалко его стало…
Он помолчал, потом легонько вздохнул:
Ц К сожалению, совсем избавиться от него немыслимо. Есть дружок-покрови
тель, и довольно, знаете ли, номенклатурно-руководящий. Нахлебаемся мы ещ
е горя от товарища Шеремета и будем хлебать, покуда не переведутся у нас л
юбители особо подготовленных бань…
Ц А разве такие у нас есть? Ц не без ехидства спросил Левин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70