— И что же? — спросила она.— Завтра ты отправишься в Консьержери; сторожа предупреждены о твоем посещении и проведут тебя в одну из комнат. Запомни все, что я тебе говорю! В этой комнате находится человек, незнакомый тебе; он государственный преступник! Отнеси ему бутылку вина.— Изменнику императора вина? — спросила Маргарита, начиная понимать этот план.— Ты думаешь, он удивится тому, что незнакомая дама принесла ему вина? Он перестанет удивляться и поверит тебе, когда ты скажешь, что вино прислала сеньора Долорес.— Которая находится в этом доме?— Без сомнения! Ты должна сыграть роль ее подруги и сказать, что сеньора свободна.— Если только дело заключается в этом, то можете надеяться, что я естественно сыграю эту роль.— Я не сомневаюсь в твоих способностях. От тебя много зависит, и у тебя не будет причин жаловаться на меня, если хорошо исполнишь это поручение.— Я все поняла — изменника хотят погубить! Все будет точно исполнено. Вы останетесь мной довольны.Лицо Мараньона выразило удовольствие, когда жена изъявила согласие, в искренности которого он не сомневался.— Не перепутай нечаянно бутылки, — сказал он, — это было бы плохо для тебя самой. Чтобы убедиться, нет ли подлога, исследуют недопитое заключенным вино.Мараньон вышел из комнаты; он был уверен, что Маргарита исполнит его поручение, и хотел наблюдать за ней из коридора Консьержери.«Почему он заставил ее отнести вино? Почему он сам не отнес его заключенному?» — думала Маргарита.Ее размышления были прерваны тихим стуком; она приблизилась к высокой двери комнаты. Когда она отворила ее, перед ней стояла инфанта Барселонская.— Само небо посылает вас ко мне в этот час, — сказала Маргарита, — но если вас увидит Мараньон…— Несколько минут тому назад он вышел из дома, — отвечала Инесса. — Что случилось? Он дал вам поручение?— Вы знаете…— Я предчувствую. Это поручение касается Олимпио?— Точно так.— А вино?— Я должна отнести его благородному дону.— Я уверена, что оно отравлено.— Мараньон удостоверится, что я отнесла дону Олимпио бутылку и что он выпил именно это самое вино.— Исполните поручение, но предупредите Олимпио.— Я так и сделаю. О, милосердный Бог, в каких руках я нахожусь!— Соглашайтесь на все! Таким образом вы можете оказать бесконечные благодеяния, Маргарита! Скажите дону Олимпио, чтобы он постарался выйти из Консьержери. Без сомнения, сделают новую попытку умертвить его, увидев, что яд не действует.— Я бы желала доставить ему средства к бегству.— Это могло бы выдать вас. Мы можем только предостеречь Олимпио, все же остальное нужно предоставить ему. Я пришла повидаться с Долорес.— Я вас проведу к ней.— Ей ничего не следует говорить о покушении, чтобы не увеличивать ее страданий. Можно ли с ней говорить?— Я думаю! Но мы не можем попасть к ней в комнату, так как даже ночью обе прислужницы охраняют дверь. Поэтому мы должны довольствоваться тем, что поговорим с ней шепотом через одну из запертых дверей, к которой мы пройдем через задний коридор.— Проведите меня, Маргарита, — сказала тихо инфанта и пошла за Маргаритой в коридор, который вел через заднее здание к флигелю, где жила Долорес.Хотя уже было поздно, однако заключенная еще не спала. Долорес не решилась лечь, боясь, чтобы ее не застали врасплох. Она была в руках своих врагов. Разлученная с Олимпио, мучаясь постоянными опасениями за его жизнь, Долорес потеряла всякую надежду на радостное будущее.Были минуты, когда эта много испытавшая женщина, удрученная скорбью, окончательно падала духом и когда ее любовь и вера не могли ее ободрить; вновь и вновь представлялся ей образ Олимпио, его высокая, прекрасная фигура, его дорогое лицо! Она слышала его слова: «Будь мужественна, моя возлюбленная, мы победим, не сомневайся в этом. Для нас настанет лучшее время, и тогда я тебя вознагражу за все эти мучительные часы. Надейся на Бога и на нашу любовь».Но действительность заставляла забывать эти прекрасные мечты. Хотя Долорес была окружена роскошью и великолепием, однако видела вокруг себя только тюрьму, где безнадежно томилась.Так сидела она и в тот вечер, проливая слезы, в комнате, двери которой были день и ночь охраняемы. Вдруг ей послышался шум у одной из запертых дверей; она прислушалась: кто мог так поздно подойти к двери? Прислуга была в передней. Неизвестность мучила Долорес; должна ли она радоваться или остерегаться.В это время тихо постучались, и в коридоре чей-то голос осторожно и едва слышно назвал ее по имени.— Это Инесса, — проговорила Долорес и тихо подошла к двери, — это она и то доброе существо, которое желает облегчить мое заключение.— Долорес, вы одна? — спросил голос инфанты.— О, как вы обрадовали меня, — отвечала она шепотом, — мы можем спокойно разговаривать, если только не придет внезапно Эндемо.— Эндемо, ваш смертельный враг? — спросила с удивлением Инесса.— Разве вы не знаете, — отвечала Долорес, — я нахожусь в его власти.Инфанта с ужасом посмотрела на Маргариту; она не решилась высказать того, что думала в эту минуту. Слова Долорес возбудили в ней страшное подозрение: если вдруг Долорес сошла с ума, что весьма легко могло случиться из-за бесконечных мучений?— Во имя всех святых, — проговорила наконец инфанта, — что вы говорите?— Мараньон и Эндемо одна и та же личность, — отвечала тихо Долорес.Наступило тяжелое молчание.Инесса и Маргарита, не понявшая последних слов, обменялись взглядами.— Теперь мне все ясно, — прошептала инфанта. — Для своих планов Бачиоки пользуется им и вами, бедная Маргарита. Не отчаивайся, моя бедная Долорес, два человека заботятся о тебе и охраняют тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172