Нюх у собак гораздо лучше, чем зрение. Почуяв знакомый запах, пес слюняво шамкнул брыдлями и улегся, звякнув поводком.
— Собачкой интересуешься? Не продается. — Модный опять изготовился к удару.
Все знали, что стаффордширский терьер сторожит кассу Модного. Кейс пристегивался к цепи-поводку. Открыть кассу при живом псе было нереально. Он никого ближе метра не подпускал, сразу же скалил зубы. Два года назад, когда Модный только завел пса, пара человек с непривычки ненароком приблизились на опасное расстояние, пришлось накладывать гипс на передавленные стальной челюстью лодыжки. Больше желающих попробовать на себе удар челюстей стаффордшира не находилось. Между кейсом и остальным миром образовалась мертвая полоса. Звали пса, даром что благородный стаффордшир, весьма не аристократично — Бакс Рваный. Бакс, потому что по жизни охранял баксы хозяина, а Рваный, само собой, потому что за баксы мог порвать кого угодно.
— Интересуюсь тем, к чему он пристегнут, — ответил Глеб.
Модный намек понял, но с плебейской значительностью тянул время. Слишком долго размышлял, потом так же долго целился. Ударил, с грехом пополам загнав шар в лузу.
— Бабки всем нужны, — победно усмехнулся Модный.
— Вот и предъяви. Цену знаешь. Предоплата сто процентов.
Модный, причмокнув губами, тихо затянул мотивчик про мальчика, что поехал в Тамбов.
— Модный, если у тебя ситуация, как в еврейском анекдоте про коммунизм, нет денег — не строй — так и скажи. Я пойду, чтобы зря время не терять.
Глеб оглянулся. Басурман, прозванный так за лысую как шар голову и припухшие до узких щелей глазки, старательно вставлял глебовскую сим-карту в свой мобильник. Басурман был лучшим у Модного. Сильный, как Слива, хитрый, как Кика и преданный, как Родик. И команду быков подобрал себе под стать, молчаливых, исполнительных и жестоких.
— Можешь оставить себе. Считай, подарил, — бросил Глеб Басурману.
— Я что-то не понял, какой анекдот? — спросил Модный.
Глеб повернулся и посмотрел ему в глаза.
— А тот, где еврею предлагают отдать наследство дедушки на строительство коммунизма. А он говорит, что дедушка его учил: нет денег, не строй. Потому и умер миллионером.
Модный выдавил напряженную улыбку.
— Смешно.
— Очень, — кивнул Глеб. — Так что там с бабками? Если дефолт подкосил, я пойму.
— Это кидалово для лохов придумали. А мы как были при деньгах, так и остались.
— Тогда какие проблемы?
Глеб спиной почувствовал, как напряглась братва. Начиналось то важное, ради чего Модный играл спектакль.
— Проблем нет. Половину даю сейчас. Вторую — когда увижу товар. С нее отстегну твою долю.
Глеб завел руки за спину, покачался с пятки на носок.
— Иными словами, до завтрашнего вечера за товар перед клиентами отвечать мне?
— Добазаривайся со своими клиентами сам. Ты за это процент имеешь. А я свое слово сказал.
— Я разговаривал с батей… — начал Глеб.
— О чем ты перетирал с батей, меня не касается, — оборвал его Модный. — Товар беру я на своих условиях. Все!
Модный разогнал кием шары по столу. Взял два, выставил в середине боком друг к другу, перпендикулярно центральным лузам.
— Фишку эту знаешь? — Он неожиданно перешел на тон уличного наперсточника. — Одним ударом загнать два шара. Сможешь? Штука «грин» с меня, если попадешь.
— Модный, он же ни во что не играет. Он бабки копит, — подал голос Родик.
Глеб не оглянулся. Неотрывно смотрел в лицо Модному. Потом хищно потянул носом воздух.
Сбросил с плеч плащ, положил на подлокотник кресла. Обошел стол, встал рядом с Модным. Насторожившийся Бакс Рваный громко звякнул цепью.
Вблизи от Леши угарно пахло «Дьяболо Антонио Бандерас». Глеб почесал нос, потом достал портмоне.
— Ставлю три «штуки». — Он раскрыл портмоне, показав пачку денег.
— Как скажешь, — с деланным равнодушием произнес Модный.
Глеб моментально захлестнул петлю на горле не подозревающего о подвохе Модного:
— Это не все. Бью три раза. Каждый раз ставка увеличивается на порядок. Иными словами, три, тридцать и триста. — Глеб достал карточку «Виза». — Здесь столько есть. Твое слово?
Лицо Модного в жестком свете низкого светильника сделалось резиновой маской.
— А если сорвешь второй и закатишь третий, сколько с меня? — спросил он просевшим голосом.
Глеб выдержал паузу, поймал взглядом его виляющие зрачки и больше не отпускал.
— Ладно, сделаем проще. Если не забиваю три подряд, я проигрываю триста тысяч. Если забью все, триста «штук» ты платишь прямо сейчас. Твое слово?
Модный дрогнул, Глеб это отчетливо почувствовал. Запах страха не перебить никаким парфюмом, и заячьего трепыхания сердца не скрыть.
— Значит, товар ты доставишь бесплатно?
Черт его знает, откуда у Модного нашлись силы понаглеть для форса. А бог даст, и кинуть лоха. Но Глеб пресек на корню попытку потрепыхаться.
Мысленно представил, как пальцы сжимаются на горле Модного, давя хрящи и проламываясь в горячее склизкое нутро.
Модный дернул кадыком. Глеб улыбнулся.
— Нет, Леша. Товар как стоил денег, так и стоит. Я играю на свой процент. До прибытия товара «Виза» побудет в залоге. — Он положил пластиковую карточку на борт стола. — Итак, ставка — триста тысяч баксов. Три удара подряд — деньги на стол. Киксану хоть раз, отдаю свою долю. Не дойдет товар, оставишь «Визу» себе.
Модный откашлялся, отступил назад.
— Твоя доля — твоя воля. Что тут сказать!
— Ставки приняты?
— Да, — кивнул Модный.
Глеб взял кий, покатал по столу. Кий был идеально ровным. И в руку лег хорошо.
— Вы свидетели, братва, — бросил Глеб молчащим зрителям.
— Елы-палы… Так и в цирк ходить не надо, — пробурчал Кика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164