Это просто удача, что пересеклись лишь их пути, но не интересы. В противном случае оба сделали бы все, чтобы получить сполна долг крови. Той, что давно пролилась в красную землю Эфиопии, но так и осталась не отомщенной.
Максимов, как обещал, отвел взгляд, досчитал до десяти и лишь после этого оглянулся. Женщины за спиной не было. Она исчезла из его жизни, оставив на прощание неприятный холодок близкой опасности.
Он поднес к носу ладонь. Кожа еще хранила запах ее духов. Сквозь тонкую цветочную гамму едва проступала острая ледяная нотка. Словно кинжал, притаившийся в букете хризантем.
«И духи у нас под стать», — мысленно усмехнулся Максимов.
От всей души, так, чтобы загаданное непременно сбылось, он пожелал, чтобы в той жизни, в которую от него уходила женщина, ее стройная фигурка как можно быстрее нарисовалась в оптике чьего-нибудь прицела. Плавный нажим пальца на спусковой крючок — и новая их встреча из ничтожной вероятности превратится в гарантированную невозможность. Почему бы и нет? В той жизни, что вела женщина, такой исход почти закономерен.
С ее слов, женщина летела в Юго-Восточную Азию. Насчет конечной точки маршрута Максимов не был уверен, могла запросто, на голубом глазу, по профессиональной привычке соврать. В одном не сомневался — женщина летела на охоту. Ошибиться было невозможно. Выдавал тот особенный блеск в глазах и непередаваемый аромат животного возбуждения, что не перебить никакими духами.
— Кто такая? — с показным равнодушием поинтересовалась Карина.
— Раз ушла, значит — никто, — ответил Максимов.
— Тогда не надо делать такое лицо. — Карина резким движением забросила рюкзачок на плечо.
— Какое?
— Такое! — Она недовольно наморщила носик. — Будто она тебя ломом перекрестила.
— Ну такого, слава богу, не случилось, — Максимов улыбнулся.
И приказал себе до поры забыть все, что связано с этой женщиной. Шестерых друзей, которым обязан жизнью и которых даже не удалось похоронить, одиночный рейд через обезумевшую от войны и жары страну, свору загонщиков, упорно идущую по следу, и лицо отчаянной охотницы, расцвеченное всполохами ночного костра… Все осталось там, где ему и полагается быть, — в прошлом.
В недалеком прошлом был Париж, залитый по самые крыши осенним солнцем. А в ближайшем будущем, там, за стеклянной стеной аэропорта, ждала зябнущая от сырости Москва. В настоящем была девчонка, прилетевшая на похороны отчима.
Максимов обнял Карину за плечи и повел к кабинам паспортного контроля.
— Пойдем.
Карина прошла первой в узкий коридорчик между кабинами, и за ней с тихим щелчком захлопнулся турникет. Выложив паспорт на стойку, она оглянулась и слабо улыбнулась Максимову. Он постарался ответить в меру бодрой улыбкой.
Карина еще только училась встречать смерть без скорби и помогать без сострадания. Максимов уже умел. Но отлично знал, как трудно научиться этой языческой свободе в мире, полном страдания и смерти.
У смерти своя логика, непостижимая для смертных. Никогда не угадаешь, в кого она ткнет своим костлявым пальцем. Максимов ловил себя на мысли, что по всем раскладам в кровавой круговерти событий, в которых их болтало без малого два месяца, больше всего шансов погибнуть было у него. Безусловно, могло зацепить и Карину. Но в ее смерти было бы что-то изначально несправедливое, неправильное, против чего не может не восстать разум. Так нельзя смириться с гибелью необстрелянного бойца в первом же бою. Слава богу, пронесло…
Смерть отчима Карины произошла в другом мире, границы которого Максимов без нужды не пересекал, а Карина из него бежала при малейшей возможности. В мире огромных денег и больших интересов им обоим было нечего делать. А отчим Карины был в нем своим и, насколько мог судить по краткой встрече с ним Максимов, человеком не последним. Хотя и не разрекламированным.
Как бы Ашот Михайлович Матоянц при жизни не чурался публичности, СМИ обойти его смерть молчанием не могли. Такой уж труположеский характер у масс-медиа, что смерть для них — лучший «информационный повод» побренчать «за жизнь».
Тем не менее ничего, кроме краткой строчки на нескольких сайтах в Интернете: «В Москве трагически погиб при невыясненных обстоятельствах глава холдинга „Союз-Атлант“ Ашот Михайлович Матоянц», Максимов не нашел. Был еще некролог в «Коммерсанте», но такой же короткий и малоинформативный. Словно намеренно написанный так, чтобы как можно меньше привлечь внимания.
Странно, но ни один из охотников за сенсациями стойку не сделал. Хотя при одном сочетании «трагической гибели» с «невыясненными обстоятельствами» даже у первокурсника журфака должны были побежать слюни, что уж говорить о матерых волках компроматных войн. Однако не только призывного воя к большой охоте, даже слабого тявканья не раздалось. Тишина, мертвая тишина.
Максимов примерно представлял, сколько стоит хорошо спланированная и умело срежиссированная шумиха в СМИ. Во что же встало гробовое молчание?
Карина подставила лицо под взгляд пограничницы. Безучастно смотрела на свое отражение в черном стекле кабины. Воротник плаща съехал набок, открыв тонкую беззащитную шею.
«Слишком много смертей вокруг нее. Просто косой косит, — подумал Максимов. — Как бы не сломалась девчонка».
Но тут же вспомнил гудящее от близких разрывов бетонное подземелье Мертвого города и ее хрупкую фигурку в камуфляже не по размеру, мелькающую среди раненых бойцов. Тогда Карине пришлось в буквальном смысле окунуть руки в еще горячую человеческую кровь. Не на экране, а прямо у ног увидеть развороченные тела, вдохнуть их удушливо мерзкий запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164