— Неужели ты не слышишь, что говорит Спенсер? Я хочу сказать, разве у тебя нет своей точки зрения? Разве ты не желаешь, чтобы...
— Желаешь? — перебил ее Тарнболл. — Разве я не желаю? Разумеется, желаю. Но одним этим словом ты сказала все. Именно этим-то ты и занимаешься: желаешь или надеешься — и не останавливайся, потому что там, где есть надежда — есть жизнь. Но в данном случае нам следует принять реальность, какой бы нереальной ни могла она казаться. Так что пока ты не докажешь, что Джилл не прав, я вынужден говорить, что он прав.
Миранда расплакалась, и Анжела чуть не присоединилась к ней.
А Стэннерсли сказал:
— Знаете, если бы у меня был вертолет, я мог бы проверить то или иное мнение.
— А будь у нас бекон, мы смогли бы есть яичницу с беконом, — ответил ему Джордж Уэйт. — Если бы у нас нашлись яйца.
— Нет, серьезно, — не сдавался Фред. — Если эта Пагода — узловая точка, такая большая, какой казалась, то ее было бы нетрудно обнаружить с воздуха.
— Пагода? — переспросил Кину Сун, стоя оборванный, словно пугало огородное, за проемом в отгороженной ширмой комнате. — Вы сказали — Пагода? — И, хотя в его английском звучал приятный восточный акцент, это все же был идеальный английский!
— Кину Сун, — похоже, Миранда не заметила этого несоответствия или же слишком разгорячилась, чтобы оно ее волновало. — Не могли бы вы растолковать Джиллу, как он ошибается? Что это действительно ваша родина?
— Я... помню, — произнес Сун, спазматически дергаясь и ошеломленно касаясь лба. — Я помню... что-то. О какой-то Пагоде? О той Пагоде! Вон там, — он показал на дверь, ведущую на веранду. — В Желтом море!
Тут уже все услышали: он говорил-таки по-китайски, но проявлялось это лишь как приглушенное фоновое журчание или эхо, скрытое под английским. Так кто же занимался переводом?
— Что за черт... — разинул рот Уэйт.
— А теперь, возможно, вы все прислушаетесь, — мозг Джилла работал лихорадочно. — Да, это мир Кину Суна, но это синтезированный мир, мир наихудших его кошмаров. Ладно, они еще не произошли, но можно уверенно предсказать, что произойдут. И не только с ним.
— Что? — почувствовав обморочную слабость, Анжела вцепилась в его руку.
— Мы все участвуем в этой игре, — попытался объяснить Джилл. — И нам предназначено ужасаться, как мы и ужасались во всех этих мирах. Но мы бы не пугались, если бы не знали, что именно происходит. Поэтому все устроено так, чтобы мы знали. Синтезатор занимается переводом с целью гарантировать, что мы знаем!
— Пагода! — снова произнес Сун, выходя на веранду.
Они последовали за ним, увидели, как он поднес здоровую руку козырьком ко лбу, защищая глаза от слепящего блеска восходящего солнца. Какой-то миг он стоял, как вкопанный, обводя взглядом горизонт, а затем пошатнулся и чуть не упал, но вцепился в Джилла с выражением страха и недоверия. Дрожа, как осиновый лист, он проговорил:
— Никакой Пагоды нет, так что, возможно, это, в конце концов, все-таки сон. Скажи мне, что это был дурной сон, Спенсер, и что меня не забрала Пагода? Но если это правда, то что вы здесь делаете? Я ясно помню часть... большую часть этого. Или... я — сумасшедший?
Джилл покачал головой.
— Ты не сумасшедший, Кину Сун. Пагода была настоящей — и она, должно быть, забрала тебя — но это не твой мир.
— Не мой мир? — на лбу Суна выступил пот. Черные глаза расширились, умоляли.
— Да, — заверил его Джилл. — Он подобен тем, другим местам, которые ты видел, но иной, чуждый. И все же в некотором смысле, в безумного рода смысле — это все-таки твой мир. Я хочу сказать, как тот безумный машинный мир был создан из моих кошмаров, так и этот создан из твоих.
Сун заглянул глубоко в глаза Джиллу и понял, что гот говорит правду.
— Я живу... мы живем... в моих кошмарах?
— На данный момент, да, — кивнул Джилл. — Какими бы там ни были твои самые дурные сны, они, вероятно, случатся со всеми нами.
Это подействовало, словно чары, и узкие глаза Суна раскрылись еще шире.
— Лотос! — ахнул он. — Моя жена, Лотос! — И когда он бросился искать ее обратно в дом, Джиллу не осталось иного, кроме как предположить, что это быстро разворачивается первый из кошмаров Суна. Потому что пока не видел здесь никого, кто мог бы носить имя Лотос...
Глава двадцать четвертая
— Лотос! Моя Лотос! — Сун с воем метался по дому, высоко воздев руки и тряся ими в типично восточном жесте отчаяния.
Джилл побежал за ним, догнал и сказал:
— Ее здесь нет, Кину Сун. Прошлой ночью, когда мы зашли сюда, чтобы укрыться от грозы, здесь никого не было. Дом стоял пустой.
— Нет никакой Пагоды, нет никакой Лотос, нет никакой левой руки, нет никакого смысла во... во всем этом! — Коротышка задрожал и схватился за Джилла — ради опоры и моральной поддержки. — Джилл, Спенсер Джилл! — вскрикнул он. — Пожалуйста, пожалуйста, объясни мне все это! — Но прежде чем Джилл успел открыть рот, всхлипнул:
— Нет, некогда. Я должен идти в деревню. Моя Лотос беременна и вернулась к родным, чтобы родить ребенка. Должно быть, она думает, что я умер. Я должен идти в деревню!
— Погоди! — Джилл преградил ему путь, крепко держа за плечи. — Тебя дожидаются твои кошмары, Кину Сун. Лучше будет, если ты сперва попытаешься понять, что именно здесь происходит.
Анжела взяла Суна за локоть и усадила в одно из легких кресел.
— Послушай Спенсера, — мягко сказала она. — Он сможет облегчить понимание.
— Трудна задача, — вздохнул Джилл, но все равно попытался.
Это заняло, возможно, час. И пока Джилл говорил, время от времени для гарантии проверяя, что его поняли, Сун пожевал немного настоящей еды, которую получил от Миранды Марш.
— Так значит, — сказал, наконец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161