Он не был жертвой эмоций. Он был селки, бессмертный и непроницаемый для человеческих чувств.
– Калеб знает? – спросила Реджина, возвращая его в водоворот человеческих страстей и отношений. – О том, что вы с матерью своего рода…
Глаза его сузились.
– Уроды? – тихо сказал он.
Она скрестила руки на животе.
– Я хотела сказать «сирены», но ты можешь называть себя как угодно. Так он об этом знает?
– Он знает. У него в последнее время появился определенный опыт общения с… сиренами.
Рот ее приоткрылся.
– Боже мой! – выдохнула она. – Мэгги?
Маргред ее подруга, подумал Дилан, и в груди появилась неприятная тяжесть. Разумеется, Реджина, с ее пылкой преданностью дружбе, с ее добрым сердцем, не отвернется от Маргред, несмотря на то что она – селки. А если она не отвернется от Маргред, то получается… Но он не позволил себе довести эту мысль до конца.
Он кивнул.
– Вау. То есть… – Реджина отхлебнула воды, глядя на Дилана и крепко сжимая в руке запотевший стакан. – А как насчет Люси?
– Люси – человек. Я уже говорил тебе.
– Говорил. Но она-то знает?
– Ей этого знать не нужно. Когда мы… ушли, ей было всего год.
Нику было всего три месяца, когда мы уезжали из Бостона, тем не менее он знает, кто его отец. – Реджина сделала еще глоток. – И чем он занимается.
– Здесь ситуация совсем другая, – сдержанно заметил Дилан.
– Разве? – Когда она ставила стакан на стол, руки ее дрожали. – Тогда зачем ты мне все это рассказываешь?
Чтобы уберечь тебя.
Независимо от того, был ли ребенок, которого она носила в себе, воплощением древнего пророчества или простой пешкой в пограничных войнах элементалей, демоны не оставят ее после своего первого неудачного нападения. Этот ребенок по-прежнему нес в себе угрозу. А Реджина по-прежнему была в опасности. У Дилана засосало под ложечкой.
– Ты должна знать это, – холодно сказал он.
Она откинулась на спинку стула. Глаза ее на бледном лице горели вызовом.
– Вот ты мне все и рассказал. А что теперь? Ты тоже собираешься приходить ко мне, как в свое время твоя мать приходила к твоему отцу?
Он уловил напряжение, скрывавшееся за ее беспечным тоном и небрежной позой. А разве он сам не так же прятал свои страхи и неуверенность?
Дилан нахмурился. Отвергать свои чувства или маскировать их для него было одним и тем же. В отличие он нее, он не был человеком. Не был женщиной, к тому же беременной. Не был наполовину задушен и брошен в пещеру демоном, намеревавшимся ее уничтожить. Ее сила воли и целенаправленность, ее перевернутый с ног на голову мир внушали ему страх и раздражали. Могла ли она хоть на этот раз расслабиться и позволить ему самому позаботиться обо всем?
Конечно, нет.
В ее глазах он как раз и относился к тому, от чего она старалась защититься. Он был угрозой жизни, которую она выстроила для себя и своего сына. Ей, по-видимому, до смерти хотелось от него избавиться. Занять круговую оборону. Отразить вражеское вторжение.
– Нам с Ники будет хорошо одним, – сказала она.
Но у нее так не получится. У них не получится. Они нуждались в нем, признаёт это Реджина или нет. Нравится ей это или нет. И сейчас ему нужно только сообразить, как ей об этом сказать.
– Тебе надо отдохнуть, – сказал он.
Она посмотрела не него непонимающим взглядом.
– И ты считаешь, что это решит все проблемы?
– Я считаю, – осторожно сказал он, – что тебе нужно поспать. А решить, что делать дальше, мы сможем утром.
– Мы ничего решать не будем, – отрезала Реджина. – Решать буду я.
– Но только не сегодня, – ответил Дилан.
Он знал, что она гордится своей независимостью. Однако сложившаяся ситуация была ей незнакома, и она не могла ее контролировать. В конечном счете ей придется смириться и принять его защиту.
По крайней мере, сегодня ночью она могла чувствовать себя в безопасности. Он был с ней. Она была под его охраной. А утром он найдет способ договориться с Конном и устроит так, чтобы ее можно было забрать на остров селки, пока не родится ребенок. А там…
Он полез в карман.
– У меня есть кое-что.
Глаза ее удивленно округлились, когда он вынул золотой крестик на разорванной цепочке.
– Ох! – Рука ее машинально потянулась к шее. – А я думала, что потеряла его. Где…
– В кухне. – Он опустил тонкую цепочку в ее ладонь так, чтобы случайно не коснуться ее. – Застежка сломана. Нужна другая.
Я сам должен был поменять застежку, с запозданием подумал он. Просто у него не было на это времени.
– Спасибо, – сказала она с улыбкой. Глаза ее сияли, словно он принес россыпь бриллиантов, а не порванную цепочку, которая и так принадлежала ей.
Сердце его сжалось.
– Не за что. Обязательно носи это. Для защиты.
Улыбка ее стала печальной.
– Пока что она меня не очень защитила.
– Гораздо в большей степени, чем ты думаешь.
Он не мог больше бороться с искушением прикоснуться к ней и накрыл ее ладонь, сжимавшую золотой крестик. Пальцы ее были легкими и прохладными. Он быстро убрал руку, чтобы Реджина не заметила, как она дрожит.
– Это твоя защита, – объяснил он. – Как и знак на руке.
Она посмотрела на трискелион, вытатуированный на запястье, потом на золотой крестик у себя в ладони.
– Защита против кого? Вампиров?
Ему хотелось отложить этот разговор до утра. Он должен поговорить с ней честно. Однако это не означало, что он решится ошарашить ее суровой правдой сейчас, когда она и так измучена, а сам он не находит себе места.
Теперь она этого так не оставит, раздраженно подумал он. В ожидании ответа она словно давила на него своими широко раскрытыми глазами, добрым сердцем, чувственным ртом.
Реджина замерла. Шумный вдох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71