Но этого было мало, этого было недостаточно. Это напоминало ручей, поперек которого упала ветка. Это была тонкая струйка там, где ему нужен был мощный поток.
Пот сделал его ладони влажными, выступил каплями на лбу. Он попытался воздействовать на эту силу, выкрутить ее из своих костей, выжать из сердца, но, как и вода, волшебная энергия ускользнула от него, снова уйдя в ткани.
– Тебе нужен кто-то еще, – сказал он тогда.
Ее голос, в котором звучала твердая уверенность в нем, ответил:
– Я так не думаю.
Он застонал. Ему это очень нужно. Необходимо.
Больше…
БОЛЬШЕ…
Сила прорвалась сквозь него, словно волна сквозь узкое ущелье, смыла его ощущения, с ревом ринулась по венам, хлынула через рот, выстрелила в глаза, взорвалась в пальцах. Сердце, мозг, поясница – все было сметено и унесено, как приливная волна уносит горящие ветки.
Он полностью отдался этой силе, позволил ей нести себя, пока она не покинула его, опустошенного, на камнях дорожки между домами.
Волшебство отступило, оставив его помятого и тяжело дышащего. Он лежал на животе, между растопыренными пальцами торчали жесткие зеленые травинки, а перед ослепленными глазами, словно звездочки, горели осколки битого стекла.
Он услышал звук шагов, чье-то приглушенное дыхание и повернул голову.
В тени дверного проема стояла Люси, и ее как всегда мягкий и печальный взгляд сиял, словно поверхность моря в полдень.
Земля под его щекой наклонилась.
Она моргнула, и словно штора опустилась на ее лицо, убрав все это сияние и снова превратив ее в высокую, довольно заурядную молодую женщину в зеленой футболке с эмблемой «Клипперс» и белом кухонном переднике.
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросила она.
Руки его были исцарапаны в кровь. Губа разбита. Резкая боль пронзала голову. Но, поддерживаемый силой, пронесшейся через него, – удивлением от нее, ощущением ее правильности, – он почти не замечал этого.
– Ты видела… Ты почувствовала это? – настойчиво спросил он.
Он вскочил на ноги, и она сделала шаг назад, отступила в тень, в себя. Ее ресницы опустились, словно занавеска, задернувшаяся за ставнями.
– Я рада, что с тобой все нормально, – сказала она.
Как будто земля только что не качнулась на своей оси. Как будто вообще ничего не произошло.
Как будто ничего не произошло…
Страх ранил его больнее, чем впившийся в ладони гравий.
Он резко повернул голову и осмотрел здание.
Есть! От облегчения он даже вздрогнул. Защитная метка, глубоко впечатавшаяся в кирпичную кладку. Знак силы появился на восточном углу фундамента. Он будет привлекать могущество моря, земли и восходящего солнца.
Несмотря на то что он сам поместил его здесь, выгравировал соединяющиеся спирали своим желанием и своим даром, при виде его у Дилана перехватило дыхание.
Он обернулся и взглянул на сестру.
Она неопределенно улыбнулась и повернулась, чтобы уйти. Под влиянием непонятного для себя порыва он окликнул ее:
– Люси!
Она нерешительно остановилась в дверях с таким видом, будто оказалась здесь совершенно случайно. В его голове всплыли слова Реджины.
– Я… – Он запнулся.
Нужен тебе? Дурацкий вопрос.
В свое время он увел от нее мать. Для чего, скажите, он может быть нужен ей теперь?
– Можно мне остаться у вас ненадолго?
Она моргнула.
– Остаться?
– У вас в доме, – сказал он, чувствуя себя полным идиотом.
– Это не мой дом. И не мне решать.
– Если ты хочешь, чтобы я спросил… у него, я спрошу. Но ты не будешь возражать?
– Я возражать не буду. Но я не это имела в виду. Решать тебе. – Люси улыбнулась ему странно знакомой, горькой, кроткой улыбкой, превратившей ее лицо из заурядного в удивительно притягательное. – Это всегда зависело только от тебя самого.
Реджина хмурилась, накладывая мазь с антибиотиком из аптечки первой помощи на царапины Дилана. Он сидел на табурете у стойки в общем зале, чтобы не мешать подготовке к открытию ресторана, которая шла на кухне. Чтобы нанести мазь на ссадину у него на щеке, ей пришлось встать у него между ногами. Когда она мазнула у него над глазом, он дернулся.
Она сочувственно поморщилась.
– Не знаю, как можно было это сделать, – проворчала она.
В ответ он глупо ухмыльнулся, отчего ее сердце екнуло.
– Я тоже.
– Ты говоришь так, будто жутко доволен собой.
– Так оно и есть. – Он подождал, пока она обратит внимание на то, что он говорит, пока их глаза встретятся. – Я поставил защиту на здание.
– Ты… – Понимание, облегчение, благодарность – все охватило ее одновременно. – Вау! Это… прекрасно.
Не думал, что у меня получится, – признался он.
Сердце ее сжалось от болезненной неуверенности, прозвучавшей в его голосе. Она легонько прикоснулась к нему и, не в силах справиться с собой, задержала пальцы на нежной коже под его глазом.
– Что ж, ты сделал это. Поздравляю!
Он поймал ее руку и прижал к своей щеке, проведя щетиной, как теркой, по ее ладони.
– Тебе не нужно было этого делать.
Она сглотнула и отдернула руку. Нанося мазь на его разбитую губу, она сказала, стараясь придать своему голосу беззаботности:
– Ну почему же. Ты заботишься обо мне, а я, похоже, должна заботиться о тебе.
Большим пальцем он прикоснулся к уголку ее рта, к ее треснувшей и пульсирующей болью губе. Его рот сейчас был так близко к ней, а его темные, полные огня глаза – совсем рядом.
– Теперь мы с тобой полностью подходим друг к другу, – прошептал он, и его слова, его взгляд остановили ее дыхание.
Заставили замереть сердце.
Она криво улыбнулась.
– Думаю, да.
Но она была не настолько глупа, чтобы поверить в это.
Она вытерла пальцы о салфетку и взяла крышку баночки с мазью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71