- Он наклонился к ней и взял за руку. - И здесь, наконец...
Она отдернула руку.
- Мистер Корнелиан! Я думала, вы согласились прекратить подобную
чепуху!
Он вздохнул.
- Я могу спрятать свои чувства от вас, миссис Амелия Ундервуд, но не
могу изгнать их. Они остаются со мной ночью и днем.
Она подарила ему добрую улыбку.
- Уверена, это только слепое увлечение, мистер Корнелиан. Должна
признаться, что нахожу вас довольно привлекательным, в общем смысле,
конечно, но я уже замужем за мистером Ундервудом.
- Но мистер Ундервуд находится за миллионы лет отсюда!
- Это безразлично.
- Нет, не безразлично. Мистер Ундервуд мертв. Вы вдова! - Он не терял
времени даром и еще раньше расспросил ее подробно по этим вопросам. - А
вдова может снова выйти замуж! - добавил он находчиво.
- Я только номинально вдова, мистер Корнелиан, как вам хорошо
известно. - Она строго смотрела на него, пока он мрачно топтался на
подножке. Как-то раз он чуть не вывалился из локомотива, так велико было
его возбуждение. - Мой долг всегда помнить, что может найтись средство
вернуться в собственный век.
- Эффект Морфейла, - возразил он. - Вы не сможете остаться в прошлом,
посетив хоть раз будущее. Во всяком случае, надолго. Я не знаю, почему. Не
знает и Морфейл. Примиритесь с тем, миссис Амелия Ундервуд, что вам
придется провести здесь вечность. Проведите ее со мной!
- Мистер Корнелиан, ни слова больше!
Он пригорюнился, стоя на дальнем краю подножки.
- Я согласилась сопровождать вас, проводить с вами время, потому что
считала своим долгом просветить вас в какой-то степени в моральном
аспекте. Я продолжу эти попытки, но если через какое-то время мне
покажется, что вы безнадежны, я махну на вас рукой и откажусь встречаться
с вами независимо от того, будете ли вы держать меня пленницей или нет.
Джерек вздохнул.
- Хорошо, миссис Амелия Ундервуд. Но месяц назад вы обещали мне
объяснить, что такое добродетель и как я могу достичь ее. Вы все еще не
дали удовлетворительного объяснения.
- Не надо отчаиваться, - сказала она, чуть выпрямляя спину. -
Сейчас...
И она начала рассказывать ему историю Персифаля, а золотой,
украшенный драгоценными камнями локомотив неторопливо плыл по небу, пыхтя
и оставляя позади себя величественные облака серебристо-голубого дыма.

Так и шло время, пока оба, миссис Амелия Ундервуд и Джерек Корнелиан,
не привыкли к компании друг друга. Их связывала глубокая привязанность
словно они были женаты и равны во всем. В их отношениях отсутствовала
всего одна вещь, но это не казалось важным, так как Джерек, подобно всем
людям своего времени, обладал адаптивностью.
Даже миссис Амелия Ундервуд вынуждена была признать некоторые
преимущества такой ситуации. У нее не было никаких обязанностей, за
исключением добровольно возложенной на себя задачи способствовать
моральному совершенствованию Джерека, да еще домашних хлопот. Ей не нужно
было сдерживать язык, когда хотелось сделать остроумное замечание. Джерек
определенно не настаивал на внимании и уважении, которые требовал мистер
Ундервуд, когда они жили вместе в Бромли. И были моменты в жизни миссис
Амелии Ундервуд в этом противном декадентском веке, когда она впервые
ощутила, что может значить свобода - свобода от страха, от обязанностей,
от неприятных эмоций.
А Джерек был добрым, проявляя, несомненно, огромное желание доставить
ей удовольствие, искренне ценя ее характер и красоту. Ей иногда хотелось,
чтобы все было по-другому, чтобы она и в самом деле была вдовой. Или
одинокой женщиной в своем собственном веке, чтобы она и Джерек могли бы
пожениться с настоящей церкви в настоящим священником. Но едва лишь такие
мысли зарождались в ее головке, она решительно прогоняла их прочь, считая
своим долгом постоянно помнить, что однажды может представиться
возможность вернуться на Коллинз-авеню, 23, Бромли, предпочтительно весной
1896 года, предпочтительно четвертого апреля в три часа утра (время дня,
когда ее похитили), чтобы никто не смог удивиться тому, что произошло. Она
достаточно хорошо понимала, что никто не поверит правде и что догадки
будут гораздо более мрачными, чем действительность. Этот аспект ее
возвращения выглядел не очень привлекательным. Однако, как бы там ни было,
долг есть долг.
Часто ей было трудно вспомнить, в чем состоял ее долг на самом деле,
в этом... этом загнившем рае. Действительно, трудно цепляться за моральные
догмы, когда находилось так мало доказательств пребывания здесь Сатаны -
нет войн, нет болезней, нет печали (разве только по желанию), нет даже
смерти. И все же Сатана должен присутствовать. Конечно, вспомнила она, он
присутствует в сексуальном поведении этих людей, но каким-то образом оно
уже не шокировало ее так сильно, как раньше, хотя именно это было
доказательством самого ужасного разложения. Но все-таки люди здесь были не
хуже тех невинных детей - дикарей с острова Паутау в Южных Морях, где она
два года помогала отцу после смерти матери. Дикари тоже не имели концепции
греха.
Разумная, хотя и самая заурядная женщина, миссис Амелия Ундервуд
иногда спрашивала себя, правильно ли она делает, обучая Джерека Корнелиана
смыслу добродетели. Не то чтобы он выказывал какую-нибудь особую живость в
усвоении ее уроков, нет, но были моменты, когда она испытывала соблазн
махнуть рукой на все предприятие и просто наслаждаться жизнью (в разумных
пределах), будто находясь на каникулах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56