— У меня в пять часов свидание. Оттуда пройду к Юсупу. Часов в девять приду ужинать, — сказал он и, накинув на плечи пиджак и надев шапку, ушел.
Я не стал удерживать его. Что для верующего мусульманина намаз, то для разведчика — встречи и свидания. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что в обоих случаях это становится своего рода условным рефлексом.
Пришел капитан Дейли. Он уже знал обо всем.
— Кто может преследовать полковника? — спросил я его.
Ответ прозвучал неожиданно:
— Говорят, что это дело людей Джунаид-хана.
— Джунаид-хана?
— Да.
— А что плохого сделал полковник Джунаид-хану?
— Одернул его в тот момент, когда Джунаид почти взобрался на трон.
— Как это понять?
Помолчав, капитан объяснил:
— В начале шестнадцатого года Арсланбеков приехал в Хиву. В это время Джунаид-хан поднял восстание против Исфендияр-хана, его люди даже вошли в город. И вот, когда ханский трон уже почти рухнул, Арсланбеков поддержал хана. Он привлек на свою сторону полковника Колосковского и добился, чтобы русские войска были направлены против Джунаид-хана. Туркмены были вынуждены вернуться назад ни с чем. Джунаид-хан сказал тогда: «Рано или поздно Арсланбеков будет убит моими руками».
В словах капитана могла быть правда. Но поручиться за полную точность тоже было трудно. Кого-кого, а ханов, баев и сердаров в Туркестане предостаточно. Сеид Алим-хан, Исфендияр-хан, Джунаид-хан, Эзиз-хан, Ир-гаш-бай, Ораз-сердар, Мадамин-бек... И еще, и еще... И все грызутся меж собой. Как разобраться в этой свалке? Иногда я тщетно ломал голову: кого из них поддержать, а кого, напротив, немного осадить. Как направить в одно русло все эти алчные, роющие друг другу яму группировки? Как заставить их заговорить одним языком?
В последнее время этот вопрос все больше и больше беспокоил меня. Поводом к этому отчасти послужило и то, что в Мазари-Шерифе я глубже ознакомился с туркестанскими делами. Покушение на жизнь Юсупа снова заставило меня, помимо моей воли, вернуться к ним.
Раскупорив бутылку коньяка, мы с полковником Ар-сланбековым проговорили до поздней ночи. Я не отпустил его домой, сначала увлек разговором, а потом под предлогом позднего времени оставил ночевать у себя. Полковник оказался недурным собеседником. Он рассказал много интересного о Туркестане, затем о Персии и Афганистане. Вспомнил годы, проведенные в Индии. Но рассказывал как обычный путешественник, ни словом не упоминая о своем основном ремесле. Я тоже не старался ставить точки над «1». Наша беседа, в сущности, была
лишь первым шагом к дальнейшему знакомству. В этом тоже был свой смысл.
Меня удивило: когда полковник заводил речь о теперешнем положении в России, тон его менялся, в голосе появлялись какие-то унылые нотки. Из слов Арсланбеков а выходило, что союзники до сих пор отчетливо не представляют себе, какую страшную опасность для человечества таит большевизм. Поэтому и борьба, которую они ведут против него, еще недостаточно развернута.
Уточняя свою мысль, он сказал:
— Приведу вам один пример. Сейчас у вас в Персии больше тридцати тысяч солдат, а на Закаспийский фронт вы посылаете каких-нибудь три-четыре сотни сипаев. Почему? Кто, вы думаете, преградит путь большевикам, стремительно продвигающимся со стороны Ташкента? Сколачиваемые наспех войска Закаспийского правительства? Нет, они в счет не идут. Когда мы боролись в Фергане с красногвардейцами, мы составили из казаков несколько отрядов, полностью вооружили их, дали им закаленных боевых офицеров — словом, отлично подготовили. И что же в конце концов получилось? В решающий момент эти казаки повернули оружие против нас, перешли к большевикам. Солдаты — пускай, черт с ними... Но каких офицеров мы лишились! А если уж так поступили казаки, чего можно ждать от других родов войск? Вот в чем особая сложность происходящих сейчас событий. .. Нет доверия к армии. Большевистский яд проник и в войска. А наши друзья думают, что в России есть армия! Хотят выправить положение посылкой символических сил! Не выйдет! Поверьте: в России не осталось армии. .. Солдаты Колчака, Деникина, Дутова... и других... Это — не армия... Это, по сути дела, резерв большевиков!
Я промолчал. Полковник отхлебнул из рюмки и продолжал:
— Вот вы говорите о Бухаре. Говорите: «Если будет помощь со стороны, бухарцы смогут двинуть по меньшей мере пятидесятитысячное войско». Не обижайтесь, но я скажу прямо: ошибаетесь, господин полковник. Сильно
ошибаетесь! У эмира сейчас нет армии. До начала смуты у него было десять тысяч солдат. Да и то, по существу, не регулярные части, а просто бекские нукеры. Сейчас он довел армию до тридцати пяти тысяч сабель и штыков. Иначе говоря, дал оружие в руки двадцати пяти тысячам дайхан, которые всю жизнь гнули спины под палками беков. Вы думаете, они будут верой и правдой служить эмиру? Как бы не так! Вот увидите: они окажутся даже хуже казаков. Как только узнают, что большевики близко, сразу же возьмут на мушку своих беков. И если большевики захотят, они в один день овладеют Бухарой!
— Почему же тогда они не берут ее?
— Политика не позволяет... Хотят показать, что верны своим принципам. Большевики официально объявили, что они против насильственного захвата чужих земель. Если сейчас силой присоединить Бухару и Хиву к Туркестану— знаете, какой поднимется шум? Насмарку пойдет вся провозглашенная ими политическая платформа. Они это понимают. А ведь среди большевиков Туркестана есть и такие, которые требовали совершить в Бухаре и Хиве революцию, немедленно свергнуть эмира и хана. Есть, и немало... Но Москва не разрешает. Разрушить изнутри, поднять народ — вот линия Москвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126