Во имя аллаха милостивого, милосердного!» — Казий сделал небольшую паузу и, как бы стараясь убедиться, доходит ли его голос до толпы, огляделся. Затем продолжил: — «Именем создателя вселенной, опоры всей Бухары, его высочества пре-светлого эмира...»
Казий только было совсем разошелся, когда поблизости, задрав хвост, вдруг заревел чей-то осел. Вся площадь наполнилась оглушительным, грубым ревом. Хозяин осла подбежал и набросил халат ему на морду, стараясь заставить животное замолчать. Двое сербазов принялись стегать плетьми и осла, и его хозяина. Я еле удержался от смеха. В обычное время удачно исполненная ария осла, конечно, весьма развеселила бы толпу. Но сейчас не было видно ни одного улыбающегося лица. Люди, тяжело дыша, не отрывали глаз от казия.
Казий откашлялся и только было снова открыл рот, как высокий юноша, стоявший под виселицей, громко выкрикнул:
— Не трудись, казий! Лучше ишака не прокричишь!
— Мархаба! — выкрикнул кто-то из толпы. Худощавый военный кинулся с несколькими сербазами в ту сторону, откуда послышался выкрик. А начальник стражи подбежал вплотную к юноше, ударил его по лицу и грязно выругался. Юноша захохотал. Стражник
пришел в бешенство, снова ударил юношу. Начал пинать его ногой. И тогда тот вдруг что есть силы закричал:
— Братья! Знаете вы, кто такой эмир? Взбесившийся ишак! Хищник, пьющий кровь народа...
Начальник стражи набросился на него, стараясь заткнуть ему рот. Сербазы поспешили на помощь начальнику. Разорвали на юноше рубаху, лоскутьями заткнули рот и набросили на шею черную веревку. Толпа загудела, послышались гневные выкрики. Кази-калян махнул рукой. Веревку потянули вверх, длинное тело юноши постепенно начало отделяться от земли. В этот момент брошенная чьей-то рукой граната с грохотом разорвалась, не долетев до балкона.
Мы опрометью кинулись в комнаты...
От кушбеги я вернулся только к концу дня, измученный, с одним желанием — отдохнуть, хотя бы часок полежать в постели. И был неприятно поражен, увидев у самых своих дверей доктора Андрея Ивановича. Он ждал меня. С ним была та самая светловолосая девушка, которую мы видели в Карши в компании с князем Дубровинским.
Делать было нечего — я пригласил доктора войти в дом. Лицо его было мрачно, видно было, что он очень встревожен.
— Здравствуйте, дорогой доктор. Чем могу служить? — спросил я.
Недобро глядя на меня, он сердито спросил: —Куда вы упрятали князя?
— Какого князя?—Я высоко поднял брови, изобразив на своем лице удивление. — Это что еще за князь?
— Так вы не знаете?
— Знакомый барон у меня есть... Один лорд даже... Но князь... Нет, князя среди моих знакомых нет.
— Есть!—Доктор почти закричал на меня. — Князь Дубровинский... Он все мне рассказал. Вплоть до того, как вы послали его к правителю Герата. Не пробуйте увернуться!
Деваться действительно было некуда. Все же я постарался сохранить спокойствие и невозмутимость.
— Допустим, доктор, что все сказанное вами —
правда. Допустим, князь Дубровинский существует... И я его знаю... Но скажите, какое вам дело до него?
— Мне? — Доктор, сердито протирая очки, уставился на меня как ястреб. — Я сейчас вам покажу, какое мне дело до него...
Он приоткрыл дверь и властно позвал:
— Надя! Иди сюда...
Светловолосая девушка смущенно вошла в комнату и, потупясь, стала в углу. Указывая на нее, Андрей Иванович все так же гневно проговорил:
— Князь обещал жениться на этой девушке.
— Ха-ха-ха! — нарочито громко рассмеялся я. — Отлично! Тогда надо поскорее справить свадьбу. Не забудьте пригласить и нас!
Мой язвительный смех окончательно вывел доктора из равновесия. Его тонкое, худое лицо изменилось, прорезались глубокие морщины на лбу. Он весь напрягся. Я почувствовал, что он готов кинуться на меня с кулаками, и, жестом указывая на дверь, сказал:
— Разговор окончен, дорогой доктор. Если вы не возражаете, я хотел бы немного отдохнуть.
Усилием воли он сдержал себя. Тяжело дыша, с ненавистью посмотрел мне в лицо.
— До сих пор я не желал смерти ни одному человеку. Только лечил, старался оказывать помощь. Но сегодня убедился, что даже врач не всегда должен проявлять жалость. Нет, попадаются, как видно, и такие экземпляры, которых жалеть незачем! — яростно проговорил он и, взяв за руку свою спутницу, вышел.
Меня точно кипятком ошпарили. Как я ни старался успокоиться, это не удавалось. Мы ведь тоже искали князя. В Карши он исчез, словно сквозь землю провалился. Исчез перед самым нашим отъездом сюда. Или почувствовал, что мы раскинули вокруг него сети, или же добился своего от этой светловолосой девушки и затем поспешил скрыться.
Я обещал в девять вечера быть у Айрапетяна. «Цвет русского общества» собирался на этот раз у него. Очень хотелось избежать этого визита. Для меня идти сейчас в гости было сущей пыткой. Голова гудела, во всем теле
чувствовалась какая-то болезненная истома. Решил выпить рюмку-другую коньяку и прилечь. Но едва принесли коньяк и я налил себе первую рюмку, как, весь запыхавшись, словно спасаясь от погони, прибежал полковник Арсланбеков. Вытащил из кармана какой-то листок и, бросив его на стол, воскликнул:
— Вот, господин полковник, самая последняя новость!
Я взял листок и быстро пробежал его. И без того натянутые нервы как огнем обожгло. Еще раз перечитал заглавную строку, написанную красными буквами: «Воспоминания русского офицера...» Этим русским офицером оказался князь Дубровинский! Воспоминания — рассказ обо всем, что произошло за время его странствий между Мешхедом и Бухарой. Все было изложено подробно, в резких выражениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126